Эта новость всех очень обрадовала.
— А я уж думал, мы здесь больше и человеческой речи не услышим! — сказал Рахо. — Такая богатая красивая страна — и совсем нет людей.
Глядя, как в воздухе над озером танцует парочка похожих на стрекоз киларов с розовато-сиреневыми крылышками, Могиен сказал:
— Здесь когда-то тоже жили люди. Предки ангьяр когда-то давно бродили по этим землям — еще до того, как появились на свет Герои, до того, как были построены Халлан и высокий Ойн-хол, до того, как Хендин нанес свой знаменитый удар, а Кирфи-ель погиб на Холме Оррен. Ангьяр, приплывшие сюда с юга на длинных лодках с драконьими головами на носу, обнаружили здесь своих родичей, тоже ангьяр, но диких, живущих в лесах и прибрежных пещерах, и белолицых... Ты же знаешь, Яхан, «Балладу об Орхогиене»...
— А тропа Лиоки, как у нас считается, ведет с юга на север. Описанное в этой балладе свидетельствует о том, что мы, ангьяр, сражались с дикими охотниками, которые называли себя ольгьяр, и победили их. Это был единственный родственный нам народ: ангьяр и ольгьяр составляют единое целое — лийяр. Но вот об этих горах в той песне вроде бы не сказано ничего. Она очень старая, эта песня; возможно, начало ее просто забыто. Может быть, и ангьяр тоже пришли из этих холмов? Красивая здесь страна — леса полны дичи, на холмах отличные пастбища, и для замков места отличные есть... И все же тут, похоже, сейчас никто не живет.
В тот вечер Яхан не стал играть на своей лире с серебряными струнами; и всем как-то не спалось, было тревожно — наверное потому, что с ними не было Крылатых, а холмы вокруг стояли такие тихие, словно живые существа на них замерли от страха и всю ночь боялись шевельнуться.
Решив, что на берегу озера слишком сыро, уже на следующий день они двинулись дальше пешком, неторопливо, с остановками, успевая поохотиться и набрать свежих трав. В сумерках они вышли к холму, вся вершина которого была в странных буграх и рытвинах; похоже, под травой лежали руины замка. Приглядевшись, можно было определить очертания заросшего фундамента главного здания, и двора, и стен. Видимо, об этом замке даже в легендах памяти не сохранилось. Тут они и решили разбить лагерь, чтобы Крылатые легко могли найти их, когда наконец насытятся и вернутся.
Среди ночи Роканнон вдруг проснулся и сел. На небе светила только маленькая Лиока; костер совсем погас. Часового они не поставили. В нескольких шагах от Роканнона стоял Могиен, неподвижный и очень высокий в свете звезд. Роканнон сонно наблюдал за ним, удивляясь, почему это Могиен такой высокий и узкоплечий. Странно, подумал он. Обычно в плаще ангьяр казались еще шире в плечах, потому что он свисал с них, точно крыша пагоды; впрочем, Могиен и без плаща был весьма широк в плечах и могуч. И почему это он все стоит там, да еще так странно ссутулившись?
Человек медленно обернулся: нет, это был не Могиен!
— Кто там? — спросил Роканнон, вглядываясь в темное лицо; голос его в тишине прозвучал хрипло. Рядом с ним тут же проснулся и сел Рахо. Увидел незнакомца, схватился за лук и вскочил. За плечами высокого человека что-то шевельнулось — еще один такой же. И всюду вокруг них на заросших травой руинах под светом звезд высились такие же высокие, худые, молчаливые люди, в тяжелых плащах, с понуро опущенными головами. У костра кроме Роканнона и Рахо больше никого не было.
— Могиен! — крикнул Рахо.
Ответа не последовало.
— Где Могиен? Кто вы? Говорите же!..
Но они не ответили, а стали медленно приближаться. Рахо натянул тетиву, но они по-прежнему молчали, а потом вдруг разом бросились на них — плащи развевались, точно крылья. Двигались они неторопливыми крупными прыжками, высоко подскакивая в воздух. Отбиваясь, Роканнон думал, что вот-вот очнется от страшного сна — конечно же, это должен быть просто сон! Потому незнакомцы и движутся так медленно, и молчат... Да, все это происходит во сне, он ведь не ощущает их ударов... Но тут он вспомнил, что на нем защитный костюм! И услышал отчаянный крик Рахо: