Дело первое. Переезд. Новый город, тараканы всё те же.
С чего бы мне начать?
Лес. Такой тёмный и дремучий. Огромные сосны, с чуть ли не синей хвоей, устрашающе покачиваются на ветру. В некоторых местах их буровато-красная кора посечена — устрашающей длины и глубины царапины видны то тут, то там. Под ногами хрустят жёлтые иголки, копившиеся здесь десятилетиями, местами образуя коричневатые холмики. Небо затянули низкие, тяжёлые тучи, чернеющие в вышине. И звенящая тишина.
Закономерный вопрос: что я делаю в такой глуши, одна, с огромным чемоданом на колёсиках, в месте, где дорог вообще нет, и куда проехать смогут только неубиваемые уазики? Ответ прост — смотрю на старую, проржавевшую до основания железную дорогу, шпалы которой сгнили лет десять назад, а насыпь размыло дождём и того раньше. Жду электричку.
Нет, вы не подумайте, я не сумасшедшая. И далеко не шучу. Какой уж тут юмор после двух суток тряски в вагоне, пропахшем дошираком и дырявым носком, торчащим из-под одеяла соседней полки? Нет, всё проще и сложнее одновременно.
Я в который раз посмотрела на старые, но очень красивые часы «чайка», доставшиеся мне ещё от мамы. На циферблате, держащемся с помощью шести узорчатых круглых звеньев, неторопливо бежала тоненькая стрелка, догоняя вторую, более короткую и толстую. Время близилось к двенадцати часам.
-Ну и где она?- задала я вслух чисто риторический вопрос. Часы молчали как партизаны.
Вздохнув, я откинула с плеча назад толстую, доходящую до поясницы косу белоснежно-белого цвета. Она была уже переплнтена в новую, однако буквально этим утром шевелюра моя напоминала взрыв на макаронной фабрике. Ноги, уставшие после пары километров сюда с чемоданом, начали ныть. Не найдя ничего лучше, кроме как сесть на чемодан и упереть подбородок в ладони, я рассматривала старое, особо сильно посечённое дерево, стоящее в десятке метров отсюда. Минута… Две… Пять…
Оглушительный гудок застал меня в самый неподходящий момент, прямо когда я, лёжа поперёк чемодана, начала засыпать от скуки. Естественно, что от неожиданности тэло моё перевернулось вместе с багажом и за прибытием электрички номер «13» я наблюдала лёжа на земле, вверх тормашками.
Матовый корпус, окрашенный в серебристо-серый цвет, с оранжевыми полосами по бокам, поблёскивал даже в такой пасмурный день. Локомотив стоял на новеньких, ровно уложенных рельсах, будто бы и не было допотопной железки до этого. У трёх вагонов за ним, такой же расцветки и дизайна, приветливо распахнулись дверцы, приглашая внутрь.
Кое-как поднявшись на ноги и вытряхнув большую часть иголок из волос, я потащила свой сундук сокровищ к вагонам, пыхтя и регулярно падая. Силы мои до конца так и не восстановились, поэтому с переносом тяжестей бяда. С трудом перетащив эту махину через ступеньки внутрь, я облегчённо вытерла пот со лба и спокойно вздохнула.
-Добрый день! Приветствуем вас в вагоне номер три. Пожалуйста, займите одно из мест.
Добро пожаловать в Город!
Ну вот мы и здесь. А жизнь-то налаживается!
Вот уже как полтора часа я ехала на электричке номер «13», а Города всё не было и не было. Нет, конечно каждый знает, что его территория достигает нескольких десятков квадратных километров, но всё же как-то поднадоело любоваться на таёжные просторы, мелькающие за окном. Да да, моё местоположение на карте мира сейчас было бы охарактеризовать ёмкой фразой «занесло дуру куда-то». Сибирь, где могут выжить только отчаянные люди и вечно голодные медведи, нельзя назвать особо заселённым районом. Но так могут сказать только люди, ведь именно здесь, на бескрайнем пространстве густого хвойного леса стоит он…
Город иных.
Электричка начала конвульсивно дёргаться, тормозя перед последней «загородной» станцией. Медовый голосок дикторши произнёс приветственную фразу для входящих, а дверцы вагона распахнулись, засасывая внутрь него сибирский холод и замёрзших пассажиров. А вот мне что холод, что ни холод, всё по-барабану.
Новоприбывшие тут же расселись по местам, занимая сиденья поближе к обогревателям. Интересный набор… Так как я сидела на самом дальнем ряду, то могла спокойно и, разумеется, исподтишка, рассматривать всех присутствующих. Ну, почти всех. Исключение составляло только небольшое семейство, которое практически тут же заняло первые места. Причём небольшое и в прямом и в переносном смысле — четверо невысокого роста существ, самое крупное из которых мне было по пояс, гулко бурчали что-то на своём наречии, отряхивая бороды от невесомых пушинок снега. Гномы. Это подтверждали и отличительные кирки за спиной, и обилие растительности на лице, по-всей видимости, матери семейства. Дворфы кирок не носят, так как работают с деньгами, да и у их женщин бороды непопулярны.