Не вынимая наушников (единственная жертва, на которую она согласилась пойти во имя тренировок), Тоня окинула взглядом совершенно чистую, сверкающую ванну, которую Пашка лично намывал каждый вечер, чистоплюй несчастный. В темнеющем сливе что-то сверкнуло – она со страхом схватилась было за кулон, но тот был в порядке, ни одна страза не вывалилась. Тогда что это?
Наклонившись пониже, она вдруг почувствовала головокружение. Все смешалось тускло-серым и поплыло перед глазами, ноги стали ватными. Опершись руками о бортик, Тоня глубоко задышала. Может, крикнуть на помощь? Но братья еще наверняка дрыхнут у себя в комнате, а отец вчера уехал ужинать с какой-то новой дамой, якобы коллегой по работе.
Вдох, выдох. А теперь надо на воздух, хоть ползком. Девушка мысленно собралась… и проснулась в собственной кровати.
Ну да, под боком лежит раскрытая недочитанная книжка – вот тебе и ощущение жесткого эмалированного бортика, а окно она забыла поставить на микро, отчего вся подушка стала совсем влажной.
Который уже час?
Будильник, предатель, решил ее сегодня кинуть – видимо, в отместку за то, что пару раз швырнула его о стену. Спросонья протерев глаза, Тоня все же разглядела расплывающиеся стрелки. Половина восьмого!
Сумах ядоносный! – сердито подумала девушка, рывком срывая с себя одеяло. Привычка ругаться любыми словами, кроме матерными, у них сформировалась под влиянием Адель: та на дух не переносила нецензурную лексику и грозила оштрафовать за малейший намек на популярные междометья. Тоне повезло в детстве начитываться фэнтези, так что с эвфемизмами проблем не возникло. А вот кое-кому пришлось раскошелиться на роскошный ужин в обмен на исписанный с обеих сторон тетрадный лист. Жаль, что до ресторана они тогда так и не дошли. У отца случился приступ, так что ночь получилась бессонной, но не в том смысле, в каком бы хотелось.
Зато сегодня…
Вытащенные из упаковки чулки идеально дополняли образ и не оставляли ни единого шанса к побегу. Пожалуй, сегодня все-таки придется ехать на такси не только во избежание выговора, но и чтобы не забивать тротуары штабелями поклонников.
Решив для очистки совести побегать хоть немного, Тоня прямо босиком, в кружевных шортиках и майке вскочила на дорожку. Туман, точь-в-точь как во сне, удивительным образом просочился сквозь оконные рамы, сгустившись под радиаторами и вдоль плинтусов. Часы на стене показывали то без четверти восемь, то ровно семь – девушка пообещала себе, что сегодня же вечером пойдет к окулисту, и вообще пора завязывать с просмотром аниме до глубокой ночи.
В комнате братьев было тихо. Спят, суслики, свернувшись мумми-троллями под одеяльцами. Можно было бы распахнуть дверь, набрать в грудь воздуха и… Но часы, сколько бы на них ни было, неумолимо отсчитывали минуты, а на этой неделе она и так уже проспала пару раз, прикрывшись ранними парами. Хорошо еще, что Адель не отслеживает ее посещаемость в вузе.
В полумраке коридора Тоня не заметила связку старых журналов. Наверняка снова Игорь притащил – братец питал слабость к допотопной макулатуре, все искал свой идеальный кроссворд. Помянув крапиву и послав всех в сад, она кое-как дохромала до ванной. И… снова очутилась в постели.
Некоторое время Тоня просто лежала, собираясь с мыслями. Одеяло, вот оно, новое, стеганное, верблюжье, с едва ощутимым запахом, какой бывает у волос Барби и всех магазинных вещей. Одна нога выпросталась и уперлась в тумбочку, простыня снова сбилась, а левая рука затекла. Вроде бы все на месте, однако…
Тело было словно чужое, и не хотело покидать нагретое за ночь местечко. Все, что ей удалось сделать: чуть подвинуть замерзшую ступню под теплое покрывало.
Да что вообще происходит?
Если это сон, то она хотела проснуться, немедленно! Тоня попробовала себя ущипнуть, попробовала закричать и перекатиться с кровати на пол. Она была готова мириться даже с синяками, лишь бы выбраться из этого тумана, который под шумок уже прокрался и в ее комнату, затягивая все вокруг противными, липкими клочьями.
Где-то далеко-далеко, она по-прежнему чувствовала свое тело. Ему было тепло, уютно, и покидать свою зону комфорта оно, естественно, не рвалось. И ведь не достучишься. Буквально.
Вот это было по-настоящему страшно.
Тоня запаниковала. Поднеся руку к глазам, попыталась разглядеть время на крохотных часиках, которые забыла вчера снять. Циферблат четко белел в ореоле искусственного перламутра, но стрелка упорно расплывались, показывая то половину седьмого, то пять часов.
– Пора вставать, − говорила она себе, − сейчас я открою глаза и проснусь…