Наверное, вот так люди и умирают во сне.
Да что же это такое! – чуть не заплакала девушка. – Я так не хочу. Мама, мамочка!
– Чего орешь? – раздался чей-то глухой, хрипловатый голос.
Игорь стоял в дверях с чашкой кофе, небритый и всклокоченный, в растянутом домашнем свитере. Силуэт немного расплывался, но вроде это был уже не сон.
Сложив на всякий случай пальцы улиткой, Тоня медленно села. Хвала небесам, тело наконец-то начало двигаться. Но пелена все еще стояла перед глазами. Где там завалялся ее оловянный волчок, крутится еще или нет?
– О, тяжелый случай, – девушка ощутила на лбу шершавую холодную ладонь, потом перед самым носом оказалась чашка горячего какао. – А я-то думаю, чего тебя не видно и не слышно. Десятый час уже.
– Как так? – Тоня поперхнулась шоколадом и вскочила. На губах остался привкус мятной жвачки. – Почему раньше не разбудил?
– Я вообще вставать сегодня не хотел, – пробурчал брат уже из-за двери. Пока он на кухне бренчал сковородками и поочередно шумел то соковыжималкой, то миксером, она успела одеться за рекордные пятнадцать минут.
– Гадость какая, – пролитое в спешке какао, похоже, придется выводить с ковра всеми магазинными и народными средствами. – И кто только додумался добавлять мяту в шоколад?
– Садись уже завтракать, расхитительница снов, – Игорь обиженно забрал чашку, мимоходом щелкнув ее по лбу. Если до этого она все еще ждала подвоха, то теперь-то уж проснулась окончательно. – Творог малость просроченный, но для сырников самое то. Приятного аппетита!
Жаль, она обожгла язык о пресловутые творожники, а то бы ответила.
Просроченные или нет, политые сметаной поджаристые лепешки зашли на ура, а на улице удалось быстро поймать такси, так что на работу она сегодня все-таки попала. Правда, в офисе что-то так бурно обсуждали, что на нее почти не обратили внимания.
– Говорю тебе, это девчонка может нас всех разом за пояс заткнуть! – у Адель даже лицо пошло пятнами, такой сердитой Тоня ее никогда не видела. – То, что нет официального диагноза, еще не значит, что она здорова!
– Тогда зачем привлекать жаждущих острых ощущений профанов, объясните мне?
Денис почти что орал, что было на него совсем не похоже. В общем, ее наряд опять остался незамеченным, а воздух в кабинете наэлектризовался настолько, что девушка предпочла выскользнуть в коридор и наткнулась на медитирующего Виена.
– Что случилось-то?
Парень чуть приоткрыл правый глаз, но промолчал. Стулья в узком коридоре поставить было некуда, так что Тоне пришлось толкнуть его в бок и пристроиться рядом. Не в позе лотоса, конечно, в коротком-то платье, но хоть так.
– Ссорятся. Уже двадцать минут.
– Из-за клиента?
– Из-за группы поддержки.
Вот оно что. Похоже, Адель снова вернулась к мысли пригласить кого-то новенького. Уж не Аркадия ли? Потому, наверное, и Ден так завелся. Женским чутьем Тоня сразу заподозрила, что эти двое заделались соперниками.
В коридор заглянула раскрасневшаяся Адель.
– Виен, на выход, полчаса на сборы! – и тут она увидела Тоню. – Здравствуй, красавица моя. Давно пришла?
– Давно, – в наглую соврала Тоня. – Просто не хотела вам мешать.
Начальница недоверчиво моргнула пару раз, потом махнула рукой.
– Осел упертый! И ведь не переспоришь, – швырнув портфолио на свой стол, она тяжело осела в жалобно скрипнувшее кресло и кинула в рот конфетку. – Да я не про тебя, не смотри так. Думаешь, начитался умных книжек и можешь меня учить? – крикнула она вдогонку Денису, который проскочил мимо них к выходу – красный, распаренный, словно рак.
Так из-за чего, собственно, весь сыр-бор? Тоня осторожно раскрыла папку и вгляделась в прикрепленное фото.
Красивые серьги. Дорогая, явно дизайнерская одежда. Рваная челка с цветными прядями, длинные дреды – когда-то она тоже хотела себе такие сделать, но денег не хватило, а потом Пашка откопал инфу, что расплести их уже не получится, только под корень срезать. Оба тогда еще заспорили, пойдет ли ей неоново-розовый парик, когда их подслушал отец. Дреды, естественно, тут же попали в список запрещенных приемов.
Клара. Красивое имя. Чего же ей не хватило в жизни, что она решила оградиться от всех сном?
– Ну и взгляд у нее.
– И не говори. Королевишна, не меньше. Вундеркинд, ко всему прочему, родители говорят. Видать, скучно было в школе, вот девочка и влеклась всякими там… учениями. Ну а потом головка-то и поехала.
Кривая ухмылка ее портит, а еще этот пирсинг в губе и тяжелый макияж… Со всем этим пятнадцатилетняя девушка выглядела лет на двадцать, если не больше. А уж от пронзительного взгляда накрашенных глаз и вовсе становилось как-то не по себе.