Он попробует. Хотя, предпочел бы сделать это без лишних свидетелей. И все же, когда они вдвоем взяли Вику за руки, на какой-то момент показалось, что наконец-то удалось починить что-то важное. Вернуть семью, расколотую ссорами и недопониманием.
На этот раз даже не было двери: его просто выбросило в пустоту. Больнично-белую, как разлитое в детстве молоко. Ден немного постоял, приноравливаясь. Под ногами явно ощущался пол, жесткий и гулкий. Откуда-то сверху лился мягкий, рассеянный свет. Тишина. Пустота. Значит ли это, что он опоздал?
– Вика… – голос пронесся эхом, хотя он едва шевельнул губами. – Вик, это я. Я вернулся…
Только сейчас он вспомнил, где еще видел подобное: в районном крематории, когда пришел вместе с одногруппниками провожать старенького профессора. Тогда стояла такая же звенящая, торжественная тишина, смешанная с терпким ароматом хризантем. Он один по старинке принес пару гвоздик – и они выделялись на фоне белого мрамора, как две капельки крови.
– Вика!
А там, снаружи, продолжал греметь салют. Поначалу он блокировал все отголоски: профессиональная привычка, чтобы не нарушить ход чужого сна. А потом вдруг махнул рукой: пускай. Пускай!
Пусть цветут краски – расплываются акварелью на мертвенно-бледном фоне, накладываются аляповатыми мазками в художественном беспорядке, лишь бы закрыть эту зияющую пустоту. Откуда-то с лаем выскочил совершенно плоский пес с глазами-пуговками и торчащими нитками из виляющего хвоста. Точно, Вика тогда принесла свою первую поделку из детского сада, и ее торжественно поместили рядом с отцовским трофеем: буддийскими четками с Тибета.
А потом ты ругал ее на чем свет стоит за то, что повесила бисерную кисточку игрушечному щенку на шею – и потеряла где-то в песочнице.
Ден зажмурился и стиснул зубы. Искры от бенгальских огней обожгли кожу. Пускай. Пусть за Новым годом следует Восьмое марта, а там тянутся летние каникулы без конца и без края. Апельсины, мороженое, игра в классики, соленые брызги и песочные замки…
Нет, все-таки плохо у него с фантазией. Ден едва дышал, а краски, вспыхнув всего на миг, угасали. И снова в груди становилось тяжело от дурманящего маслянистого запаха.
Помоги! прошептал он, сам не понимая, кого зовет: мать, Адель, Каннон16. Или ту женщину, с которой они будто прожили вместе полвека, хотя на самом деле знакомы совсем чуть-чуть.
Настя, помоги…
И она появилась – теплым ветром в яблоневых цветах, отблеском солнца на золоченых куполах. И когда Ден наконец-то осмелился открыть глаза, в снежной пустоте начали мало-помалу проступать очертания больничной палаты. Те же бумажные шторы с едва заметным серебристым узором, обои мягкого мятного оттенка. Только Вика лежала уже не на больничной койке, а в своей кроватке – снова маленькая, с короткими хвостиками и смешной пижаме с единорожками.
Через открытое окно с улицы тянуло ароматом какао – все правильно, они ведь раньше жили неподалеку от шоколадной фабрики, теперь он вспомнил. И Вика хвасталась подружкам в садике, что по утрам брат покупает ей в ближайшей пекарне хрустящий круассан, а запивать можно просто воздухом, так вкуснее.
Ден даже вздрогнул, когда снизу показалась огромная связка разноцветных шаров. Прямо как из детства: сочные, яркие цвета, без уродливых диснеевских персонажей на фольге. А внизу вместо корзинки болтался ярко-желтый зонтик.
– Вик, поди сюда, смотри скорее! – он обернулся, но Вика продолжала спать. И тоненькая ниточка жизни вышивала ее пульс на черном мониторе: стежок наверх, два стежка вниз, снова наверх…
Ничего. Когда он проснется, он ей обо всем расскажет. И о том, что брат теперь, можно сказать, почти волшебник. По крайней мере, что теперь ей можно не бояться кошмаров и страшной бяки-буки под кроватью. И что он не сердится на нее, вот ничуточки. И больше никогда не пропадет так надолго.
Последние отблески фейерверка таяли в ночном небе, но разноцветные всполохи все еще кружили на стенах. Из-за них тени, залегшие на лице спящей девочки, казались еще глубже.
Может быть, поэтому он не заметил, как дрогнули длинные темные ресницы.
Эпилог
Незаметно пролетел месяц, потом другой.
Виен все-таки уволился, и на его место всеми правдами и неправдами уговорили пойти Пашку – не навсегда, конечно же, а пока не найдется новый желающий делать очень большую работу за очень маленькие деньги. Адель активно посылала запросы в центр, но ответа пока не было. Неудивительно.
Игорь после того единственного сеанса так и не появился. Пашка раз проболтался, что уехал, вроде работу нашел. Все дальнейшие попытки Дениса хоть что-то разузнать о загадочном экстрасенсе в пальто ни к чему не привели.