- В ногах правды нет. Присаживайся, что ли, служивый.
Экс-поручик очень удивился, но послушно присел на краешек крыльца, не переставая таращиться на ветерана. А тот все тем же тихим голосом продолжил свою неспешную речь:
- Ну как там доблестные гвардейцы. -
"Как он догадался?" - поразился Константин и после долгой паузы ответил:
- Да всё так же.
- Хорошие парни были в гвардии, - словно не слыша его ответа, продолжал говорить ветеран, - эх жаль, не с нами они были тогда, января 6-го,1967 года... - и умолк старый солдат. Лицо его оставалось спокойным, но за занавесом голубых глаз, казалось, снова бушевала январская метель и падали в снег черномундирные офицеры, с голыми руками штурмовавшие захваченный гвардейцами Николаевский форт. Константин попытался представить картину тех дней. Но снова, с необычайной горечью, заговорил старик:
- Но всё кончилось не тогда, а 6-ю годами раньше, когда на улице Народной обороны пал наш лебедь ...
- Лебедь?! - Григорьев прервал ветерана удивленным выкриком.
- Да, молодежь уж не помнит - ответил тот, грустно усмехнувшись, - Лебедем прозвали нашего генерала. Когда в 1955-м, после войны на Островах, его встречали во Владивостоке, хор на празднике в городском собрании пел переиначенные слова "Хованщины": "Слава, слава лебедю, князю Родзаевскому"
- Неужели Родзаевский был князем?
- Да, покойный государь-император Пётр, в честь победы на Островах, сделал генерала князем Курильским ... - мечтательно проговорил ветеран и снова умолк. Генеалогия была той единственной областью истории, в которой Григорьев разбирался. Но князя Курильского в списках высшей аристократии Империи не было, хотя князь Сахалинский(генерал Лю Бочэн) и граф Шикотанский (контр-адмирал Белькевич) были.
- А, фашист недобитый, молодежь вербуешь! - услышал Константин неприятный голос над собой. У крыльца стоял немолодой, слегка сутуловатый человек, облачённый в потёртые синие штаны, морскую тельняшку и высокую казачью папаху.
- Жив ещё "нерпач", что ли ... - протянул в ответ ветеран.
Новый собеседник склонился к Константину и, дыша ему в лицо смесью крепчайшего табака и давно нечищеных зубов, громко зашептал:
- Браток, не слушай этого старого ревуна. Вся их шарага - фуфло. Раньше было дерьмо, а нынче - фуфло. Они без генерала - ничто, даже меньше. Когда их генерал стал трупом, они все тоже подохли. И пахнет от них, как от ихнего генерала после смерти ...
- А как вы воняете, и сказать-то при людях стыдно - подал голос ветеран.