Не переставая говорить, Иван Никанорович свернул на Бодалёвскую - улицу, заставленную рядами торговых лавчонок, магазинчиков, всевозможных контор, среди которых попадались и отдельные особнячки. Тут же находились здание доброполиции, женская гимназия и синагога. Донков наконец оставил за бортом своего монолога херра Фолькоффа и начал разговор, непосредственно касавшийся персоны г-на Трещевского. Лада Ивановна окончила женскую гимназию, девке почитай уж 20 лет - пора замуж, а она всё порхает по разным балам да приёмам, благо дочке г-на Донкова - да ещё и красавице, - все двери открыты. Такой образ жизни Иван Никанорович не мог не осуждать и делал вывод, что девке нужен хороший муж. От женихов отбоя нет, да никто не глянулся Ивану Никаноровичу. А Владислав всё носится по свету, пора уж осесть и корни пустить ... К сожалению для г-на Донкова, они уже ехали по улице Старой и Трещевский пресёк разговор в самом начале, заявив, что ему пора сойти. Иван Никанорович загрустил, но, прощаясь, не забыл пригласить Владислава в своё поместье. По правде говоря, до Долгого моста оставалось ещё четверть километра, но слушать Донкова не было больше сил. И когда вездеходик скрылся за поворотом, Трещевский зашагал к ближайшему трактирчику, располагавшемуся в подвале двухэтажного каменного дома середины века - промочить горло.
Просторный зал, тонувший в полумраке, был практически пуст - только пара доброполицейских за столом в углу, ведших себя вполне пристойно. Владислав опустился на лавку у стойки трактира. Большой огненно-рыжий трактирщик Фрол немедленно наполнил громадную граненую кружку светлым пивом. Опорожнив её залпом, Владислав заказал ещё одну и обернулся на стук открываемой двери. На пороге возник какой-то заросший грязными волосами тип в старой засаленной рубахе, портах и лаптях. Мужик нетвёрдой походкой направился к стойке и, плюхнувшись на лавку рядом с Владиславом, дохнул на него густым перегаром, и прохрипел: "Пива!". Трактирщик молча выполнил заказ. Опрокинув себе кружку в горло, мужик встал и ушел прочь. Трещевский с удивлением заметил, что странный посетитель и не подумал расплатиться, а трактирщик не стал поднимать шум, несмотря на присутствие сил правопорядка. Своё удивление Владислав выразил вопросом:
- Кто это был?
Фрол, видно, рад был возможности с кем-то поговорить и начал весьма бойко: - Да это Малай с Пуренгова переулка, хороший был мужик, бывало зайдёт ко мне после работы, выпьет кружку-другую пива и домой. Хороший был мужик, - повторил Фрол и тяжко вздохнул.
- А что с ним сталось?
- Да спился, как его уволили, да на весь честной мир окликали "вором и казнокрадом". В этой чертовой Компании все с ума посходили. Весь Пуренгов переулок знает, что Малай за свою жизнь копейки не украл. А они человека ни за что сломали и выкинули на помойку. Он на них 40 лет работал, а они с ним так ... - в голосе Фрола звучало явное осуждение Компании - так в Иже именовали Сиборко.
- Что же произошло? - с нетерпением спросил Владислав.
- Да исчезла с ихнего склада какая-то ненужная дрянь, а он там сторожем был, вот на него всё и свалили.
- А что ж не посадили, коли виновным считают?
- Да дрянь энта никому и не нужна. Я во что скажу, её какая-нибудь шишка из сиборков к себе увезла, а на Малая всё и свалили.
- Сиборко! - удивленно спросил Владислав.
- Да, знаете энтот ихний склад, у Долгого моста ... - эта фраза прошибла Трещевского словно током, а Фрол продолжал, не замечая изменения в настроение своего слушателя - Дело то пару месяцев назад было.
- А ты откуда знаешь, что Малай тут не причём?
- А по то - весь Пуренгов переулок знает, что у Малая как раз жена захворала и он возил её в больницу в Глазов, к тамошнему знатному лекарю, а неделю сторожил какой-то тип с Татарбазара - говорили же мы Малаю, что нече с этими черномазыми водиться. Пока Малай ездил, это дело и исчезло, и тот прохвост то же.
- Малай разве ничего следователю не рассказывал.
- Да сказывал и не раз, а они всё одно - куда дел эту, как там её, - Фрол осёкся, выругался, а потом старательно, по слогам, выговорил, - А-кро-ли-ту. А Малай что сказывать мог? Вот они и выкинули его, лишили пенсии. И покатился он ... - трактирщик был не прочь ещё поговорить, но Владислав поспешно расплатился и буквально выбежал из трактира. Улица была пуста. Владислав остановился, стараясь привести в порядок бешено мчавшиеся куда-то мысли. В этом запутанном клубке наконец появилась какая-то ниточка. Теперь надо найти Малая и выяснить у него всё про того типа с Татарбазара. И Владислав направился к ближайшему трактиру...