Надар вздрагивает так, словно ей отвесили пощечину:
— Ме… металлом?
— Ну да. Металлом, который вы тут нашли.
— Но как… как вы… — Надар пытается взять себя в руки. — Как вышло, что вы, генерал… э-э-э… информированы об этом?
— Я видела кое-какие отчеты еще во времена, когда заседала в Военном совете.
Это, конечно, вранье, но, поскольку люди обычно слабо себе представляют, чем занимаются и что знают влиятельные чиновники, в такую ложь легко поверить.
— Видимо, все произошло до того, как вашу тайну сделали особо секретной тайной. Я полагала, что речь идет о какой-то местной любопытной находке, только и всего. Однако если все вдруг сделалось таким невероятно тайным, да еще и обернутым в столько слоев колючей проволоки… что ж, наверное, это действительно крайне любопытная находка.
В комнате повисает долгое молчание.
Бисвал откидывается в кресле и хмыкает.
— Время было милостиво к твоему разуму, Турин. Ты поумнела с тех пор, как я тебя видел в последний раз.
— Полагаю, это комплимент, сэр, — отвечает Мулагеш.
— Генерал Бисвал, — говорит красная как рак Надар, — я… я не думаю, что приказы касательно конфиденциальных сторон нашей деятельности здесь — это нечто смешное! Если произошла утечка, мы обя…
— Я помню, как однажды молодая капитан очень тактично сказала мне, — перебивает ее Бисвал, — что приказ есть приказ, ему нужно повиноваться, однако мы тут, а Галадеш — в тысячах миль отсюда.
Надар краснеет еще сильнее.
— И все же это очень серьезно. Даже если лицо, которому разгласили конфиденциальную информацию, — генерал Мулагеш. Я считаю, что если она знает, то, вполне возможно, кто-то еще осведомлен об этом. А это уже ставит под угрозу конфиденциальность информации.
— Вы правы, капитан, — говорит Бисвал. — В то же время утечка произошла не по нашей вине — и я с удовольствием сообщу об этом в Галадеш. Возможно, нам следует поблагодарить генерала Мулагеш за то, что она вообще поставила нас в известность об этой утечке.
— Я здесь всего лишь с «обзорной экскурсией», — говорит Мулагеш, — и я не хотела бы создавать вам помехи.
— А ты и не создаешь, — пожимает плечами Бисвал. — Помехи создает этот проект. Однако нам необходимо обеспечить секретность, а лучший способ ее обеспечить — это четко обозначить, что, собственно, в проекте секретного. Капитан Надар, будьте добры, передайте генералу Мулагеш для ознакомления все документы касательно операции «Ковчег Молний».
Надар морщится, словно только что проглотила ложку какого-то отвратительно горького лекарства.
— Я не хочу больше тратить время на обсуждение этой невероятной глупости, — спокойно говорит Бисвал, поднимая обе ладони. — Пожалуйста, Надар. Покажи ей, на что наше правительство спускает деньги. Пусть она прочитает про эту дурацкую эскападу, из-за которой нам отказали в финансировании новых укреплений, припасов и увеличения личного состава.
— При всем уважении, генерал, — говорит Надар, — это грубейшее нару…
Тут она осекается — с бастионов доносятся легкие хлопки. Мулагеш встревоженно интересуется:
— Это выстрелы?
Однако Бисвал с Надар не выглядят удивленными. Бисвал смотрит на часы:
— Ах да. Я и забыл.
— Какого демона? Что это было? Звучало как залп из винташей!
— Так оно и есть. — Бисвал вынимает подзорную трубу и идет к стеклянной стене. И наводит трубу на восточный двор, отделенный от остальных укреплений многочисленными оградами из колючей проволоки. — Это наша обычная, так сказать, рутинная деятельность здесь.
И он передает Мулагеш подзорную трубу. Она быстро понимает, куда нужно смотреть. И хотя над плацем еще плавает пороховой дым, понятно, что там произошло.
С одной стороны двора выстроились девять сайпурских солдат с винташами. С другой — высокий земляной вал, песок у его подножия мокрый и темный. Что-то там лежит в грязи, уже безвольное и сжавшееся, а двое сайпурских солдат подбегают и утаскивают это что-то. Что-то оставляет за собой длинный кровавый след.
— Они напали на блокпост, — поясняет Бисвал. — Застрелили двоих солдат. Мы захватили их по чистой случайности — на них наткнулся возвращавшийся патруль.
Двое солдат выволакивают грязного, скрюченного континентца с заплывшим от побоев лицом. Завязывают ему глаза и ставят перед валом. Между ногами человека появляется темное пятно — от мочи.
— Вы их расстреливаете? — спрашивает Мулагеш.
— Да, — кивает Бисвал. — Мы тут не в Мирграде, Турин. Здесь нет закона — точнее, здесь есть только племенные законы. Судов тоже нет. Точнее, есть только военные трибуналы. А тюрьма в форте крохотная и старая. Мы не можем себе позволить долго содержать там людей.