Однако роль ее этим не ограничилась — ведь она была самым настоящим гениальным изобретателем. Именно Тинадеши и ее команде инженеров Сайпур обязан железными дорогами и телеграфом. Именно ее протеже провел воду в Галадеш и построил тамошний водопровод. А когда в Сайпуре приняли решение продолжить оккупацию Континента в 1650 году и «реконструировать» его, именно Валлайша Тинадеши переплыла океан и построила на Континенте сеть железных дорог — хотя, как сейчас уже известно Мулагеш, поезда запустили, чтобы в случае чего ускоренно перебрасывать войска в полисы: в Сайпуре не верили, что континентцы примут перемены благосклонно.
Именно этот период в жизни Тинадеши принес ей вечную славу первопроходца и изобретателя, бесстрашно переправившегося во враждебную страну, человека, принесшего на Континент просвещение и цивилизацию. Мулагеш знает, что этот образ лишь отчасти соответствует действительности: Тинадеши перевезла на Континент свою семью, и двое ее детей погибли от чумы. Изобретатель себе этого так и не простила. А кроме того, жизнь Тинадеши окончилась самым таинственным и загадочным образом. Именно об этом и читала, судя по всему, Чудри.
Мулагеш тоже принимается за чтение.
К 1661 году Тинадеши построила железные дороги и обеспечила инфраструктурой практически все полисы Континента. Кроме одного — Вуртьястана. И вот она наконец выехала и туда. С целью, как писал один журналист, «опутать самый чудовищный город Континента цепью благородной сайпурской стали». Во время этой экспедиции Валлайша Тинадеши неожиданно исчезла. Ее долго искали, опрашивали местных — впустую, ее нигде не нашли. Такое впечатление, что она просто растворилась в воздухе. Поисковые работы длились несколько месяцев, затем ее люди вернулись в Галадеш, и страна оплакала гибель национального героя.
А вот и портрет Тинадеши: гордая, царственного вида бесстрашная смуглая женщина с утонченно аристократическими чертами.
Галочка напротив пункта. И она, и Чудри без следа пропали в этом городе. Исчезновения разделяет шестьдесят лет.
— Что-нибудь еще такого интересного она читала? — спрашивает Мулагеш.
— Это все, что мы нашли, — качает головой Надар. — Думаю, остальное она сожгла, хотя мы не знаем когда. И почему.
А вот и последняя страница. Странный набросок, поначалу даже непонятно, что тут нарисовано: черная рука держит меч, точнее, рука — это рукоять меча… Да, точно, это отрубленная рука. Запястье превратилось в рукоять и навершие, а скрюченные пальцы — в гарду.
Внизу — еще два наброска, помельче: один — только меч, другой — эта непонятная и неприятная рукоять.
А под ними — заметка, явно выдранная из другой публикации:
«Меч и рукоять Вуртьи имели для вуртьястанцев глубокое символическое значение. Клинок обозначал атаку, нападение, агрессию, а рукоять, откованная из отрубленной руки сына святого Жургута, символизировала жертвенность. Вместе они были призваны обозначать как радость битвы, так и преданность и цену крови, которых требовала война. То есть они образовывали пару, символически представляющую воинский дух, призванный забирать и отдавать, править и подчинять.
Что ж, понятно, чьи это инициалы. Это Ефрем Панъюй. Вот и еще один призрак прошлого объявился…
Мулагеш вскидывается на звук хлопающей двери и топот в коридоре. Кто-то очень быстро бежит к ним. На пороге появляется запыхавшийся старший сержант Панду.
— Капитан Надар… Прошу прощения, я вас везде искал, мэм.
— Да? — оборачивается к нему Надар. — Что случилось, Панду? Что за спешка?
— Дело в том… в общем… это снова произошло, капитан.
— Что произошло?
Панду явно пытается сформулировать это половчее.
Наконец он говорит:
— Еще одна семья к северу от нас.
Надар цепенеет. Потом медленно разворачивается к Мулагеш и произносит:
— Извините, мне нужно выйти.
— Да, конечно.
Надар и Панду выходят и останавливаются в коридоре, тихо переговариваясь. Мулагеш запихивает заметки Чудри к себе в папку, затем наклоняет голову к двери, вслушиваясь. Слов разобрать не удается — хотя ей раз за разом слышится «жертва» или «жертвы». Надар стоит бледная, с гримасой отвращения на лице.
Мулагеш высовывает голову в коридор. Панду нервно переминается с ноги на ногу, ожидая ответа. И явно боится задавать дальнейшие вопросы. Мулагеш подходит к ним:
— Что-то не так?
Надар в ярости мотает головой:
— Проклятые станцы…
— В смысле?
— Прошу прощения, генерал. Тут такое дело… Только что пришло донесение: новое нападение. Погибла семья на хуторе к северу отсюда. Четыре человека. Городок называется Пошок. — Она замолкает на мгновение. — Говорят, это страшная дыра.