— Сегодня был тяжелый день, капитан, — резко отвечает Мулагеш. — И вы насмотрелись всякой дряни. Поэтому я спущу вам это. Но только сегодня. Не надо так со мной разговаривать.
— Приношу свои извинения, генерал. Вы оказали неоценимую помощь при осмотре места преступления. Панду отвезет вас обратно, если вы так хотите. А нам, боюсь, еще долго не придется спать.
Она отдает честь и пускает лошадь рысью. Мулагеш отдает честь в ответ и смотрит вслед Надар. Что ж, намек понят: ты тут мельтешишь, типа как бы помочь хочешь, но в конце выясняется, что мы тут вкалываем, а ты не вкалывать, а отдыхать сюда приехала.
— Ну и хрен с тобой, — бормочет Мулагеш, направляясь к машине. — У меня своей работы невпроворот.
Панду отдает честь:
— Едем обратно к маяку, генерал?
— Нет, не сегодня, — говорит она, забираясь внутрь. — Мы едем в гавань.
Она перелистывает странные, до дрожи неприятные зарисовки Чудри в папке.
— Мне нужно кое с кем поговорить.
Первым делом Мулагеш направляется на проходную ЮДК, где крепко сбитый человек, взглянув на график работ, сообщает ей, что Сигню сейчас в доке Д4. И машет куда-то в сторону северо-востока. Мулагеш с трудом находит док Д4, но там ей говорят, что Сигню уже на Подготовительной станции-3, а это огороженный участок цехов ЮДК. Прорвавшись туда, она обнаруживает прораба, который сообщает, что они с Сигню, вот беда, разминулись на двадцать минут. И нет, графика ее они не знают, но думают, что она отправилась в башенный испытательно-сборочный цех — поди пойми еще, что это такое.
Мулагеш, пыхтя от усилий, бежит обратно на проходную. Эта сумасшедшая, наверное, думает, что в сутках семьдесят два часа, иначе с чего она так носится.
На бегу Мулагеш присматривается, вглядывается в тени, впивается глазами в рабочих. В цивилизованном мире дрейлингов считают пиратами и дикарями — и Мулагеш прекрасно знает, что в этом есть доля правды, — однако индустриализация явно идет на пользу тем, кто работает на ЮДК. На куртках из тюленьей кожи — цветные нашивки, и сидит форма ловко, на касках — значки и метки, показывающие, какие зоны стройки этим рабочим можно посещать. Люди явно заняты делом и намерены выполнить свою задачу хорошо.
Однако кое-что… настораживает. Некоторые «строители» не светятся, сидя в темных уголках, — и у них под плащами явно винташи и дробовики. А на сторожевой башне и вовсе крайне неприятная штука — ПК-512. Это стационарный, полностью автоматический, с шестью стволами пулемет, способный нанести колоссальный урон врагу буквально в одну секунду. Мулагеш пристально изучает механическую махину: она словно увеличенная версия «карусели», что сидит у нее самой в кобуре. Пару лет назад она присутствовала на испытаниях этого чуда техники: штука изрешетила в клочья пластину стали в четверть дюйма толщиной.
А Бисвал-то прав. У них тут целая частная армия.
В конце концов Мулагеш все-таки догоняет Сигню. За той бежит толпа обеспокоенных дрейлингов — ни дать ни взять, утята, семенящие за мамой-уткой. Сигню выдает указания, и очередной человек отваливается от ее свиты и быстро несется в нужном направлении.
— …Док Г7 сейчас на ремонте, поэтому мы должны перенаправить все грузы в Ж3 до 12:00 следующего вторника. Повторяю — следующего вторника. Башня номер 5 сейчас в сборке, когда ее доделают, она должна удержать на грунте Башню номер 34, у той сейчас проблемы с этим. Башню 34 необходимо стабилизировать к 10:00 субботы, чтобы мы могли начать подъемные работы — нам нужно расчистить тот участок, если мы хотим добраться наконец до западной дельты. Как у нас с дизелем?
— Танкер придет завтра.
— В котором часу?
— В девять утра.
— Слишком поздно. Поторопите их.
— Есть, мэм.
И так далее. Сигню отсеивает человека за человеком, и вот около нее уже только трое сопровождающих. Один из них — телохранитель, хотя, судя по униформе, явно не последнего разбора. Он замечает Мулагеш, быстро взглядывает на «карусель» у ее бедра и слегка меняет позу — видимо, расстегивает кнопку на спрятанной под одеждой кобуре.
Сигню тоже замечает ее:
— А! Здравствуйте, генерал. Как крепость? Познавательный вышел визит, не правда ли?
— Что-то вроде этого, — кивает Мулагеш.
И внимательно наблюдает за ее телохранителем — сухощавым, с волчьими повадками дрейлингом. Волосы его пострижены настолько коротко, что непонятно, где кончаются они и начинается щетина.