Такого самодурства Денису не приходилось встречать уже давненько, наверное, с тех пор как он отслужил в Российской армии, где следование догмату шло в разрез с любым здравым смыслом.
Проблемы со здоровьем начались у Дениса тогда же в армии, а вернувшись на гражданку, он с удивлением узнал, что с таким заболеванием вообще не должен был служить.
Ещё до того как отправиться служить он наивно предполагал, что если за его плечами будет служба в армии, то для него будут открыты все пути и дороги, но теперь выяснилось, что практически все они перекрыты из-за его болезни, а потерянных лет и несбывшихся надежд, естественно, никто вворачивать не собирался. И вот сейчас, он, молодой парень двадцати семи лет от роду лежал на больничной койке в кардиологической палате и занимался тем, что подшучивал над своими соседями, так как не мог разделить мрачные увлечения Петровича и нуждался в чём-то более лёгком.
Единственным утешением для него служило то, что на данный момент его состояние практически пришло в норму, и лечащий врач пообещал, что со дня на день его выпишет.
Сейчас Денис ожидал того, что вот-вот войдёт Захар, над которым он шутил не меньше чем над Зенуром, и, услышав в коридоре шарканье тапочек, уже подготовил для него очередной каверзный вопрос о влиянии поголовья белок на грибной промысел, но вместо Захара, в палату держась за ягодицу, вошёл Олег Олегович. Это был ещё один пациент из тринадцатой палаты.
Он, так же как и Петрович вызывал в нём чувство глубокого уважения, поскольку был не только высокообразованным человеком, но и интересным собеседником.
— Изрешетили, словно бандитскими пулями, — невесело произнёс Олег Олегович, бережно потирая то место, куда, очевидно, производился расстрел.
— Сегодня в процедурной орудует Татьяна? — поинтересовался Денис, которому и самому сейчас уже нужно было отправляться на уколы.
— Ага, — мрачно подтвердил Олег Олегович.
— Ну, эта бьет наповал, не то, что Лера, — разделил всеобщее мнение Денис. — Хорошо, что мне на следующей неделе на выписку — иначе я бы больше уже не вытерпел, — сделал он шутливое признание, и тут же спохватившись добавил, — Правда, я уж и не знаю как там на воле буду обходиться без вас. Особенно без Зенура с Захаром. Без них моя жизнь вообще может потерять всякий смысл, — произнёс он, не скрывая улыбки, — Да, кстати, а что там с нашим большим братом?
— Похоже, что стресс, вызванный пережитым, вызвал избыточное давление продуктов распада на его естественный клапан, — предположил Олег последним видевший гигантскую обезьяноподобную фигуру Захара, метнувшуюся в комнату для мальчиков.
— Ну что же, значит, интеллектуальная атака отменяется до лучших времён, — подвёл промежуточный итог Денис, вставая и собираясь принять весьма болезненную процедуру от рук молодой, но безжалостной особы.
Но в этот миг он обратил внимание на Петровича.
Петрович до этого спокойно сидевший и смотрящий на здание морга внезапно привстал. По его лицу сразу можно было определить, что что-то произошло, и это что-то было весьма неординарным, раз заставило невозмутимого Петровича так ярко отреагировать.
Павел позвонил в звонок расположенный справа, от большой железной двери, окрашенной в красный цвет. Через пол минуты дверь отварилась, и на пороге возник высокий и крепкий санитар.
— У нас в автомобиле труп мужчины, — запинаясь, вымолвил Павел. — Скончался только что, прямо по дороге в реанимацию.
— Понятно, — констатировал санитар, без какого либо сочувствия и вдогонку поинтересовался, — Как оформлять жмуриков знаешь?
Ошеломлённый таким отношением к человеческой жизни, Павел, не подобрав необходимых слов, просто замотал головой.
— Ну, тогда пошли за мной, — и санитар повёл его за собой по влажным прохладным коридорам морга.
Они прошли мимо широкого коридора ведущего в покойницкую и повернули направо. Возле третьей по счёту двери санитар остановился и отворил её.
— Александр Юрьевич, к нам тут скорая с покойником — не довезли до реанимации, — обратился санитар, к неизвестному, но, по всей видимости, здесь старшему, которого Павел стоящий сбоку пока не видел.
— Пусть зайдут, — попросил загадочный Александр Юрьевич, обладающий удивительным по мощи голосом. Когда же в кабинет вошёл приглашённый Павел, то к своему удивлению, обнаружил там не могучего гиганта, которому мог бы легко принадлежать этот голос, небольшого худощавого мужчину в возрасте около пятидесяти лет.
— Присаживайтесь, — гортань Александра Юрьевича вновь издал звуки, которые совершенно не гармонировали с его внешностью, отчего Павел даже вздрогнул. — Меня зовут Александр Юрьевич, а вас?