Когда электричка, следующая маршрутом Тайга-Болотное, излишне резко остановилась на очередной станции сонные пассажиры ещё не знали чем обернётся эта короткая остановка.
Одним из нескольких десятков пассажиров этой утренней электрички был Вадим.
Спать ему уже не хотелось и, устав от монотонности проплывающих мимо пейзажей, на протяжённости всей дороги похожих друг на друга как братья близнецы, он с интересом изучал очередную станцию, вставшую на пути следования. Вадим не слишком часто ездил на электричках, а по этому маршруту ему вообще довелось ехать впервые, поэтому не было ничего удивительного в том, что он даже не знал названия этого городка, а быть может посёлка или деревушки. Отслеживать маршрут по карте особого желания не было (в том, что он не пропустит свою станцию, никаких сомнений не было — ведь она была конечной), а спрашивать название у других пассажиров хотелось ещё меньше, поэтому он просто рассматривал сам вокзал и его окрестности.
Само здание станции было ничем не примечательным архитектурным ансамблем, сделанным как под копирку с множества других своих сородичей, но вот что действительно заинтересовало Вадима, так это люди стоящие на перроне.
В отличии от привычных утренних пассажиров ожидающих прибытие электрички обычно сонных и вместе с тем активных, всегда с какими-нибудь баулами, эти были налегке, вид у них был потрёпанным и вели они себя как-то странно. Пока Вадим не мог сказать в чём заключалась их странность, но то, что в них было что-то не так, он был абсолютно уверен.
Возможно, всему виной было его богатое воображение, и ничего из того, что он увидел, просто на самом деле не было на самом деле, но всё равно кокой-то неприятный и необъяснимый осадок в душе всё же остался.
Внезапно состав резко бросило вперёд и те, кто сидел к нему лицом, были сброшены со своих мест — не многим удалось удержаться на скользких деревянных лавках. Его же самого резкое торможение вдавило в деревянную спинку лавки.
Купе электрички наполнилось гневными возгласами, но Вадим, ни в коей мере не пострадавший при столь жёстком торможении, окинув вагон спокойным взглядом, вновь продолжил своё наблюдение за тем, что происходило сейчас за окном.
Где-то через вагон от того, в котором сидел Вадим, лязгнула открывающаяся дверь. Дверь вагона, в котором сидел Вадим, не сработала. Она и до этого на двух из трёх остановках не открывалась, и тогда Вадим не отказал себе в удовольствии пронаблюдать за тем, как дачники боящиеся пропустить свою остановку, во весь опор неслись к следующим дверям, матерясь и брякая пустыми вёдрами.
Следующее отличие местных ожидающих электрички Вадим смог пронаблюдать в момент их посадки. Расталкивая друг друга, они рвались в вагон, по мнению Вадима, без всякого повода для проявления подобной агрессивности. Причём делали это так, словно перед ними не полупустая электричка, а забитый до отказа ПАЗик, отбывающий последним рейсом из той варварской глубинки, откуда были родом эти примитивные дикари, и более никогда сюда не возвращающийся.
Однако когда эти люди ворвались в чрево электрички Вадим напрочь забыл о своих шутливых сравнениях.
Всё началось с криков, и это не была ругань, которая иногда случается в рядах пассажиров при посадке и высадке. Нет, это было что-то совсем другое, такое, с чем ему никогда не приходилось сталкиваться. Возможно, что в дело опять вступило его воображение, но Вадим готов был поклясться, что в этих встревоженных голосах чувствуется непонимание и боль. Как бы там ни было, но всем его существом уже овладела тревога.
Чем больше времени проходило, тем сильнее становились эти крики. Вот уже соседствующие с Вадимом пассажиры тревожно завертели головами.
Гомон стал намного ближе. Похоже, чтобы это ни было, оно стремительно приближалось. Теперь Вадиму в этом крике ясно слышались многочисленные душераздирающие вопли и призывы о помощи.