Как бы там не было, Елена чувствовала себя превосходно и пребывала в абсолютной уверенности в том, что то же самое, наверняка, испытывает и Алексей.
Но если бы Елена знала, что сейчас твориться в голове её нового любовника, то была бы весьма озабочена, и от её хорошего настроения, наверняка, не осталось и следа.
Случившееся подействовало на Алексея гораздо сильнее, чем могла бы предположить Елена. И уж чего она совсем не ожидала, так это то, что по шкале эмоций его ощущения, в отличии от её собственных, будут иметь знак минус.
За внешним спокойствием Алексея, вряд ли можно было разглядеть какие либо чувства, но, тем не менее, сейчас в голове, ни на одно мгновение, не прекращалась напряжённая работа мысли.
Они только что занимались любовью, вот только случившееся было настолько грязным и низким, что слово любовь в данном контексте было бы абсолютно не уместно.
То, что они можно было назвать совокуплением, половым сношением, интимной связью, да как угодно (включая сюда и все грязные выражения), но только не любовью.
Они делали это безо всякого стыда, практически на дороге, едва-едва свернув на обочину, и это не несло в себе ничего, кроме элементарного утоления плотского желания, внезапно возникшего у двух особей противоположного пола. По мнению Алексея, их действия, более всего, напоминали поведение двух диких животных, которые своим примитивным мозгом не в силах прогнозировать последствия, им чужды понятиям приличия — они просто совокупляются и только.
Она была похожа на внезапный порыв ветра, налетевший столь неожиданно, что Алексей просто не в состоянии был предугадать это и что-либо противопоставить произошедшему, заранее распланировав свои действия. Единственное, что ему оставалась сделать — это всецело раствориться в этом необузданном вихре, следовать туда, куда он его повлечёт, делать то, что нужно ему.
Она заставила Алексея извлечь на поверхность то, что было скрыто в самой глубине его подсознания, под гигантским налётом именуемым цивилизованностью (это оказалось до смешного легко) — и за это он себя презирал.
Выяснилось, что необходим лишь малейший толчок, для того чтобы практически мгновенно обнажить свою истинную животную природу, дать ей выход.
Смог бы он ей противостоять?
Вряд ли, ведь у него так долго не было женщины, что он, похоже, забыл о том, какую силу хранят в себе эти столь беспомощные и хрупкие, на первый взгляд, существа.
После того как стук крови в ушах начал понемногу утихать, Вадим ясно различил со стороны частного сектора редкие одиночные выстрелы, затем и душераздирающие вопли. Это в очередной раз убедило его в том, что всё произошедшее с ним несколько минут назад вовсе не было сном или видением — кошмар опять продолжался, и он был совсем рядом с ним. Конечно, случившееся в вагоне электрички, а так же последующее преследование можно было списать на игру больного воображения, но Вадим, никогда до этого не страдавший расстройством психики, был уверен в своих ощущениях и не мог даже допустить мысли о том, что с его головой что-то не в порядке. Осознание того факта, что опасность до сих пор продолжает находиться в нескольких сотнях метров от него, придало ему сил для того, что бы вновь продолжить борьбу за своё существование.
Для начала он решил осмотреться, и для этого ему пришлось привстать над травой.
Похоже, что он находился перед домиками и земельными участками, принадлежавшими безымянному мичуринскому массиву, частный сектор находился в метрах семистах правее от него — именно оттуда до сих пор слышались крики и вопли. Чутьё подсказывало Вадиму о том, что двигаться в ту сторону было бы не только опасно — этот шаг был бы самым глупым и бездарным из тех, что он мог совершить для того чтобы спасти себя.
Предчувствие настойчиво твердило Вадиму о том, что сейчас ему лучше держаться в стороне от людей, и он, как никогда, склонен был целиком довериться этому устойчивому ощущению.
Поэтому, не долго думая, он решил идти в сторону дачных участков, где в одном из заброшенных домиков намеревался переждать разыгравшееся безумие до тех пор, пока силы правопорядка не наведут порядок.
Здесь было достаточно уединённо. Кроме того, под защитой стен он вполне мог провести ночь другую, без какого либо ущерба для здоровья, и при этом не разводить огонь, который, наверняка, привлёк бы к нему нежелательное внимание.
Помимо всех плюсов, которые мог принести его план, был ещё один, и, на его взгляд, довольно существенный — если что-то пойдёт не так, и беспорядки продляться несколько дней, здесь у него будет возможность продержаться, питаясь тем, что он сможет найти на мичуринских. Учитывая, что этот год выдался весьма урожайным и голодать ему, наверняка не придётся.