Ещё не доехав пару десятков метров до перекрёстка, он уловил какой-то необычный звук. Он мог иметь как механическое, так и естественное происхождение. В равной степени это могло быть и завывание ветра, и вой животного и скрежет какой-нибудь машины.
Источник этого звука так же оставался для Георгия загадкой. Всерьёз заинтересовавшись этим, он решил немного проехаться по обезлюдившим окрестностям и в надежде на то, что ему удастся определить то, место, откуда исходит этот звук и, наконец, определить его истинную природу, и кроме того, эта небольшая поездка позволила бы ему отвлечься от тревожных мыслей.
Из тех, кто в данный момент стоял на пироне, мало кого заинтересовало внезапное появление необъявленной электрички. Возможно потому, что до её прибытия было ещё слишком рано, и обычные пассажиры пока не успели подойти, а из тех кто здесь присутствовал, были только те, кто дожидался поезда «Москва-Владивосток» — они составляли большую часть оказавшихся этим поздним утром на станции, их было не больше десятка, почти столько же провожало их в дорогу, плюс пара человек, которые, напротив, должны были встретить прибывших этим рейсом.
Конечно, ничего необычного в электропоезде спешно проносящегося мимо станции не было, и, тем не менее, взгляды присутствующих как по команде обратились в его сторону, словно от него исходило какое-то ощутимое напряжение, достигшее перрона ещё до того как состав можно было разглядеть детально, во всех подробностях. Возможно, всё дело было в том, что поезд двигался необычно быстро, и это не могло не настораживать, но подсознание ясно твердило, что дело вовсе не в этом. Здесь было что-то ещё, находящееся за гранью обыденного понимания.
Первой ужасающей подробность, которая бросилась в глаза ожидающим, было лицо машиниста приникшего вплотную к лобовому стеклу. Увидев людей, он как безумный яростно заскрёб обломанными ногтями по стеклу, оставляя на нём грязно-серые полосы. Чувствуя, что этого явно не достаточно, безумец, а к этому моменту это стало уже очевидным, прислонившись лицом к стеклу, попытался вгрызться в него зубами. Немного погодя, словно запоздало осознав всю тщетность своих попыток, он отпрянул от стекла, для того, чтобы в следующий миг с яростью, достойной лишь обезумевшего животного, бросился на преграду.
Вероятность того, что особо прочное стекло, используемое для остекления кабины машиниста, уступит его напору, было нулевой и, тем не менее, он ни на секунду не прекращал своего безумного натиска, разбивая о неприступную преграду своё лицо, до тех пор, пока оно не превратилось в массу из лоскутков кожи и мяса.
На его лице не осталось ни единого живого места, при этом, наверняка, кости скул и носа были неоднократно сломаны, когда случилось невероятное — огромное стекло целиком вылетело наружу.
Само стекло осталось целым, не выдержал крепёж.
Затем стекло, отброшенное в сторону вихревыми потоками, на немыслимой скорости отлетело в сторону перрона и словно лезвиё гильотины без малейших усилий перерубило пополам двух человек. Затем стекло врезалось в огромную железобетонную опору, которая держала на себе линию электропередач, и, отколов от её основания кусок бетона внушительных размеров, сверкающими брызгами разлетелось вдребезги на многие метры вокруг. Стеклянная шрапнель легко задела двух человек, но те просто не заметили этого.
У свидетелей трагедии, произошедшее вызвало дружный возглас бессилия и ужаса, который должен бесследно утонуть в грохоте состава и, тем не менее, вопреки всем законом физики, он какое-то время весел в воздухе, как отзвук далёкого набата.
Но на этом ужасающие события вовсе не закончились. Напротив, они только набирали обороты.
В следующий миг, не дав ни единой секунды для того чтобы оправиться от шока, обезумевший машинист выбросился через освобождённый проём наружу. Его тело, как невесомый фантик от шоколадной конфеты, затянуло под состав и, практически без какой-либо паузы, на ошеломленных зрителей, словно чудовищное конфетти из перемолотых костей, мяса и внутренностей, обрушился поток мелко шинкованных человеческих останков.
Тем временем из ещё одного окна выбитого в вагоне, следующим за головным поездом, выпрыгнул на перрон ещё один пассажир обезумевшей электрички.
Вращаясь, словно лопасть пропеллера, тело неизвестного летело в воздухе по дуге несколько метров, а затем столкнулось с ещё одной железобетонной опорой.