После подобного прыжка шансов остаться в живых практически не было, и данный случай тоже не являлся исключением, так как несчастный, на немыслимой скорости столкнувшийся с преградой, начисто лишился головы, лопнувшей от удара, и разлетевшейся во все стороны, как перезрелый арбуз.
Глядя на свои брюки, на которые выплеснулась некоторая часть содержимого черепной коробки несчастного, один из ожидавших прибытия поезда «Москва-Владивосток», впервые увидевший голый человеческий мозг ток близко, отстранённо думал о том, что ни единожды в своей жизни слышал расхожее выражение о «сером веществе», но, до сегодняшнего случая, вряд ли предполагал то, насколько же в действительности оно может быть серым.
Сейчас на его брюках висела неоднородная студенистая масса, пронизанная сетью чёрных сосудов.
И вновь, не дав присутствующим возможности опомниться, из уходящего поезда выбросился человек.
На этот раз он упал не на перрон, так как тот уже закончился. Его тело, рухнуло на гравий и в облаке пыли, скрылось из вида, скатившись вниз по гравийной насыпи, и ещё несколько долгих мгновений шокированные происшедшим люди не могли сдвинуться с места.
Невнятный гомон, природу которого Георгий определить был пока не в состоянии, поначалу ощущаемый лишь на грани слышимости, теперь заметно усилился. Георгия не оставляло странное ощущение того, что этот звук исходит не из какой-то отдельной точки в пространстве, а перемещается, множится, вырываясь то с одной, то с другой стороны чуть сильнее.
Звук напоминал ему рокот растревоженного улья, полного недовольных пчёл, или, возможно, шум стремительно надвигающихся друг на друга разъяренных людей, готовых уничтожать своих противников голыми руками.
Воображение живо нарисовало в сознании Георгия картинку, на которой толпы голых варваров из двух смертельно враждующих племён, вооруженных лишь тем, что было дано им природой — зубами и длинными грязными ногтями. На огромной скорости они сталкиваются друг с другом, вопя и брызжа слюной, сбивая с ног, яростно наносят друг другу жестокие удары куда придётся, вырывая противнику длинные свалявшиеся патлы, выцарапывая глаза, впиваясь гнилыми редкими зубами в покрытые толстой коркой грязи тела.
Георгий, усилием воли развеял жуткую картину побоища, засевшую в его голове, и вновь покатил по обезлюдившей улице.
Выезжая по улице Достоевского к пересечению с улицей Московской, Георгий не мог не обратить внимание на то, что вокруг было полно машин, брошенных прямо посреди проезжей части. Казалось, что водители в спешке оставили свои автомобили, многие из которых остались не запертыми, а затем в немыслимой панике скрылись неизвестном направлении. И чем ближе он подъезжал к перекрёстку, тем явственнее становилось это ощущение.
Настоящим же шоком был для него тот момент, когда Георгий, выехав на просторную прямую дорогу Московской улицы, уходящей вправо и влево на многие сотни метров, и пересекавшей практически весь город, увидел картину происходящего целиком.
Грандиозная панорама, открывшаяся его взору, говорила о том, что в городе случилось нечто совершенно ужасное и небывалое по своим масштабам. Здесь брошенных и столкнувшихся машин было несоизмеримо больше, а открытое пространство позволяло разглядеть небо, в которое, по крайней мере, из трёх мест, тянулись столбы густого дыма, говорившие о том, что где-то полыхали сильнейшие пожары.
Глубоко потрясённый увиденным, Георгий не сразу осознал, что звук, который он так и не смог пока идентифицировать, заметно усилился.
Теперь, когда тот стал намного мощнее, он представлялся Георгию многоголосым непрерывным воем.
А уже буквально через мгновение он увидел ИХ.
С того момента как началось всё это безумие не прошло и минуты, а на перроне лежало четыре труппа, и для того, чтобы собрать по частям одного из них, пришлось бы подбирать мельчайшие кусочки на площади боле ста квадратных метров. Еще одно тело выбросило с насыпи, но вряд ли кто-нибудь из присутствующих надеялся на то, что если этот человек и выжил, то едва ли доживёт до появления машины скорой помощи. Тем большим удивлением было для них было то, как спустя всего лишь несколько секунд голова незнакомца показалась над краем насыпи.
По мере того, как он поднимался, становилось видно, что теперь его одежда представляла из себя жалкие лохмотья, едва прикрывающие тело, а на коже не было ни единого места свободного от ссадин или глубоких парезов, и, тем не менее, двигался он довольно энергично, даже не смотря на то, что заметно прихрамывал на правую ногу. Скорее всего, человек, испытавший невероятный шок, сейчас просто не чувствовал боли, но если бы чувствительность вновь к нему вернулась, то вероятность того, что мужчина погиб от болевого шока была бы огромной.