Курт глубоко вдохнул и выдохнул. Он не собирался спорить, похоже. Бетрим заговорил бы, отметил бы, что стонать и медлить смысла не было, Роза была во главе. Но это не требовалось. Если кто и мог из женщин донести свою точку зрения, то это Роза.
— Дайте мне день, миледи, — сказал Курт. — Разведка доложила о пещерах на севере города. Им нужно проверить. И нам нужно найти некроманта, который сделал кровавую руну на земле.
— Некроманта? — голос Андерса дрогнул. — Кровавая руна? Похоже, я пропустил что-то важное.
Бетрим забрал бутылку у Андерса и понюхал ее.
— Клан Сузку догнал нас. Но что-то напало на них раньше нас и сделало мертвецами.
— Чудесно, — вздохнул Андерс. — А кровавая руна?
— Некроманты ими проклинают землю, — сказал Курт. — Три кровавые руны, вырезанные на земле телами и кровью. Если их правильно разместить, кхм, как говорят Арбитры? У линий силы, как-то так. Если их разместить так, земля между рунами становится проклятой. Связанной с Землей Мертвых.
Роза покачала головой.
— У нас раньше не было некромантов, генерал. Это точно трюк Брековича.
Бетрим взглянул на Андерса. Пьяница выглядел так, словно хотел что-то сказать, но сдерживался.
— А если нет, миледи? — сказал Курт. — Если некромант вырезает кровавые руны на земле, нам не нужно воевать. Мертвые поднимутся. Я это видел. Дайте время разведать все. Проверить пещеры, найти некроманта — или хотя бы уничтожить другие кровавые руны.
Роза смотрела в глаза генералу, а потом кивнула.
— Один день, генерал. Завтра я хочу, чтобы те стены принадлежали мне.
Курт кивнул и издал звук между смешком и вздохом. Он повернулся идти.
— Возьми Сузку, — сказал Бетрим.
— А? Вашего телохранителя?
— Он не… Ему нужно время, — сказала Генри.
— Он всю ночь провел как Андерс, — сказал Бетрим, глядя на Генри. — А нам одного такого хватает.
Андерс хотел возразить, но кивнул и смолчал.
— И я пойду, — заявила Генри.
— Нет, — Бетриму нужно было, чтобы Сузку пришел в себя, а для этого нужно было оставить его в мире без привычной поддержки. — Ты останешься со мной и Андерсом. Курт, найди Сузку и возьми его с собой. Дай ему занятие. Не давай ему горевать.
Генерал пожал плечами и вышел из палатки. Он был рад уйти подальше от Розы и ее требований. Все считали это почти безумием, но у них не было выбора.
— Поищи себе еды, Андерс, — приказал Бетрим. — Генри, точи ножи. Нам с Розой нужно поговорить.
8
Сузку
Солнце было слишком ярким, лагерь — слишком громким, и солнце точно было слишком ярким. Перн повернулся и ощутил, как что-то твердое впилось в его грудь. Он был уверен, что его глаза были закрытыми, но солнце было там, озаряло его веки, делая все странно красным. Он постарался подвинуть то, что впивалось в его грудь, и обнаружил, что это было соединено с ним. Ощущалось как рукоять его меча.
— Генерал тебя ищет, — резкий голос Генри. Перн видел, как люди кривились от этого голоса, но он так не делал.
Перн попытался открыть глаза, но было сложно. Он глубоко вдохнул и выдохнул. Пыль щекотала нос. Он не понимал, откуда пыль взялась в его койке.
— Что ж такое? — рявкнула Генри. — Вставай.
Перн ощутил пинок по ребрам, смягченный его кольчугой и изначально не очень сильный. Генри редко сдерживалось. Это должно было его радовать, но было сложно радоваться, когда внутри было отчаяние.
События прошлого дня вернулись к Перну, а с ними и рассеянные воспоминания ночи, алкоголя. Он был Хонином, учился как Хаарин. Его учили противостоять искушениям, всегда быть настороже. Перна учили быть одним из лучших телохранителей в мире. Но он выставил себя дураком прошлой ночью, глупые действия вместе с алкоголем, который обычно он так не пил.
Перн застонал и попытался открыть глаза. Свет лился, мир был слишком ярким, слишком громким снова. Волна тошноты накатила на него, и он тонул. Желчь поднималась, и его стошнило в пыль.
Генри фыркнула.
Перн зря пил с солдатами прошлой ночью, но теперь он терял уважение Генри, и это ранило его даже больше. Он знал, что стоило взять себя в руки, но он не мог. Не было сил. Его клан был мертв. Не просто мертв, истреблен. Их души не переродятся в следующем поколении Хааринов. У них не было клиентов в загробной жизни, они не переродятся. Они были теперь потерянными душами. Они станут призраками, проклятыми жить вечно. И это было его виной.