– По крайней мере, хоть чё-то будет делаться, пока не прибудет карета леди, – сказал Бетрим, почесав обожжённую сторону лица. – Может, от этого её настроение хоть немного улучшится.
Генри хихикнула.
– Даже не начинай, – предупредил её Бетрим. – В положении эта проклятая женщина – сущий кошмар.
– Это ты поставил её в такое положение, – сказала Генри, повернув голову, и, приподняв шляпу, озорно взглянула на Шипа. Её глаза окружали шрамы, оставленные демонами.
– Тогда я планировал не совсем это.
Генерал Верит усмехнулся, развернул коня и прокричал приказ войскам, месившим грязь позади. Бетрим так и не привык к звукам тысяч и тысяч солдат, которые медленно маршируют и взбивают землю. Но хуже всего было то, что всю дорогу эти звуки доносились сзади. Роза сказала, что ему нужно возглавить войска. Впрочем, по мнению Бетрима, лучше двадцать тысяч солдат за спиной, чем ещё час в карете.
Бетрим слез со своей лошади, неуклюже спрыгнув на землю. Сделал несколько шагов на кривых ногах и яростно почесал яйца. Ездить на лошади он никогда толком не умел.
Довольно скоро звуки марширующих войск сменились звуками войск, расставляющих палатки и роющих траншеи. С телег сгружали колья и вкапывали острыми концами в землю. Неплохое сдерживающее средство для любой возможной контратаки, решил Бетрим. Курт Верит явно знал своё дело, а этим делом было командование солидной армией Розы.
Бетрим неспешно прошёлся до передней части строящегося лагеря и уставился на стены Тигля – подходить ещё ближе, чтобы просто посмотреть, он не собирался. Стены казались очень сложной проблемой, если не сказать больше. В прошлый раз здесь он был пленником. Его доставили связанным к этому чистокровному говнюку, Найлзу Брековичу.
Ещё тогда Бетрим рассмотрел укрепления и решил, что любая осада будет чем-то вроде самоубийства. А теперь сам собирался наброситься прямо на эти укрепления.
– С виду ничё хорошего, – сказал Бетрим, скорее себе, чем кому-либо ещё. Его взгляд снова приковали трупы, украшавшие стены. Он вспомнил другое тело, висевшее на стене. Бен Шесть Городов был другом дольше всех, за исключением Генри, и к тому же членом команды Чёрного Шипа. Вот только это не помешало Йогаренам его повесить.
– Скажи ей, – ответила Генри. – Может, в кои-то веки она поступит разумно, развернёт нас, и мы отправимся домой.
– Эт вряд ли. Особенно после того, как она увидит приглашение. – Бетрим отвернулся, и его лицо так скривилось от отвращения, что уродство стало ещё уродливее.
– Лорд Шип, – сказал юноша с высоким голосом. Паг вряд ли был старше возраста, когда узнают, как вставлять хер в женщину, но Роза утверждала, что он прекрасный слуга, а человеку в положении Бетрима такой необходим. Впрочем, Бетриму всё равно не нравилось, когда его называли лордом.
– Паг, знаешь, почему его называют пыльником? – спросил Бетрим, повернувшись к парню и показывая на свой длинный плащ.
– Хм, нет. Сир?
Бетрим ухмыльнулся, подошёл к парню поближе и схватился за ворот плаща. Потом хорошенько дёрнул, вытряхнув всю дорожную пыль, которую тот собрал за последние восемь часов. Паг шагнул назад, кашляя и отплёвываясь. Бетрим усмехнулся и похлопал парня по плечу.
– Несколько лет назад я говорил парням вроде тебя, что они долго в игре не протянут, – сказал Бетрим. – Но сейчас Роза меняет правила игры, и, думаю, парни вроде тебя протянут дольше всех.
– Сир? – спросил Паг, увлечённо охлопывая себя, чтобы выбить всю пыль, осевшую на его табарде. Удивительно, что на табарде парня, как и на кирасах всех солдат, красовался символ Бетрима. Чёрная роза с преувеличенным чёрным шипом. Подходяще, считал он.
– Ей что-то нужно? – спросил Бетрим.
– Леди Роза просит вашего присутствия, сир.
– Просит? – Спросила Генри и расхохоталась. – Эта треклятая баба никогда не просит, и здесь уж точно требует.
– Генри, – предостерегающим тоном сказал Бетрим.
– Чего? Я и так делаю, что мне велят, но эт не значит, что я должна ещё и любить ёбаную суку.
Бетрим кивнул. Не было никакого смысла об этом спорить. Он развернулся и направился назад, через шум и грохот разбиваемого лагеря. Сотни солдат сновали туда-сюда – одни в мундирах и пыльных доспехах, а другие раздевались, чтобы дальше трудиться им было немного легче. Многие солдаты кивали Бетриму, когда он проходил мимо, и он видел в их лицах что-то вроде уважения. Не так давно на этих же лицах не было бы написано ничего, кроме страха. Сказать по правде, Бетрим и сам не знал, что лучше.