Паг попытался уронить свой побитый щит, но капитан Пропавший остановил его, покачав головой.
– Сначала брось меч, парень. От второго щита тебе будет больше пользы.
Щёки капитана раскраснелись, а глаза блестели. Если уж на то пошло, Бетрим сказал бы даже, что чокнутому болвану нравилось ходить по лезвию ножа в окружении смерти и хаоса. Некоторых людей он совсем не понимал. Пусть Бетрим и вызвался на передовую вместе с войсками, но он бы заплатил неплохие деньги за то, чтобы оказаться где-нибудь в другом месте.
– Тяни! – разнёсся крик, и Бетрим бросился к задней опорной балке тарана. Он не понимал, нужно ли тянуть его ещё сильнее. Колёса уже погрузились в густую, кровавую грязь.
Молот качнулся вниз, врезался в деревянные ворота, и Бетрим услышал, как что-то хрустнуло. Он рискнул проверить, не валится ли таран, и воспрял духом, увидев, что ворота начали прогибаться.
– Мы почти прорвались! – закричал Бетрим срывающимся голосом. Что-то шмякнуло по его щиту и напомнило, как близко он к смерти – его энтузиазм стих, как только пришло осознание, что даже когда они пробьются, начнётся кровавый бой за внешнюю стену, и даже он будет лишь половиной сражения. Может даже меньше, чем половиной.
Капитан Пропавший кивнул кому-то из своих, и скоро уже кучка солдат проталкивалась вдоль тарана. Люди потянули за верёвки, чтобы снова отвести молот назад. Бетрим не знал, сколько они уже этим занимаются, не знал, сколько длится битва. Казалось, что уже почти вечность. По крайней мере, здесь – в давке, с телами повсюду и бурлящей во всех смыслах кровью, – он не чувствовал холода. Здесь, в сердце штурма, ему было, пожалуй, даже слишком жарко.
Капитан приказал нескольким своим парням встать перед Бетримом, а сам занял позицию сразу позади него.
– Когда ворота падут, – крикнул капитан Пропавший, закрываясь щитом от летящего в них дерьма, – здесь будет кровавая свалка. Все будут бить мечами без всякой осмысленности. Ты держись позади нас. Дай нам защищать тебя, как мы и собирались.
Бетрим нахмурился, но кивнул. Он не привык к людям, которые хотят его защищать. Скорее привык к тем, кто пытается его пырнуть и сделать себе имя на убийстве Чёрного Шипа. Странно, как всё поменялось. Теперь куча народу готовы были подставить себя под удар только потому, что он ебёт женщину, которая тут за главную.
– ТЯНИ!
Бетрим снова прижал плечо к тарану и напрягся, когда молот обрушился очередным раскалывающим ударом. На миг ему показалось, что он увидел с другой стороны лицо Генри, заляпанное кровью и скривившееся от содрогающейся военной машины, но оно вскоре пропало за давкой солдат.
– Ещё немного! – крикнул капитан Пропавший.
Они уже почти пробились. Ворота кололись и трещали, и там, куда попадал таран, открывалась дыра. Если Пропавший был прав, то ещё пара ударов, и ворота могут свалиться с петель, позволив ворваться внутрь и начать настоящую битву, и прекратить по-дурацки утыкивать друг друга стрелами.
Молот снова оттянули назад. Давка стала плотнее. Скапливалось всё больше и больше солдат, готовых рвануть через ворота, как только их, наконец, пробьют. Бетрим едва мог пошевелиться, едва мог сказать, какая часть принадлежала ему, а какая – кому-то ещё. И уж точно он не мог понять, какой из щитов над головой принадлежит ему.
– ТЯНИ!
Толчок от удара снова сотряс Бетрима. Казалось, будто все зубы застучали в голове. Будто и глаза тоже застучали, и в кои-то веки он порадовался, что у него остался только один.
– ЕЩЁ! – крикнул Пропавший.
Бетрим оглянулся в поисках Пага, но парня нигде не было видно. В давке стало тесно, как в жопе девственницы, и он уже едва мог видеть лицо соседа. Солдаты Пропавшего, охранявшие Бетрима, были теперь ближе всех к нему. Много седеющих, много ветеранов. Все знали игру, и, когда начнётся битва, от всех пользы будет явно больше, чем от Пага. И всё равно жалко, если парень уже помер. Бетрим не был особенно сентиментальным, но Паг ему нравился. Видимо, дело было в невинности, что ли.
– ТЯНИ!
На этот раз, когда молот ударил, ворота издали мучительный стон и провалились. Балка наконец-то раскололась. Солдаты бросились вперёд, толкали ворота, наваливались своим весом, а на них давили люди позади, и створки открывались всё шире и шире.
С другой стороны их ждали копья.
21. Генри
Генри оказалась на передовой, практически в первых рядах и почти в самом центре. Не по своей воле. Люди перед ней продолжали умирать от стрел лучников, наклонявшихся за парапеты, а её всё толкали и толкали вперёд сволочи сзади. Она бы даже крикнула им прекратить, но горло уже так воспалилось от криков, что было больно дышать. Сейчас даже пробормотать слово казалось невозможным.