С последним ударом молота ворота осели, поскольку балка с другой стороны лопнула напополам. Солдаты сзади напирали, и Генри оказалась прижатой к воротам, пытаясь сделать вдох и желая, чтобы проклятые створки открылись поскорее.
Когда они, наконец, начали открываться, Генри поняла, что её толкают вперёд быстрее, чем хотелось бы. Быстрее, чем готовы были двигаться ноги. Страх и предвкушение смешались и вытеснили все мысли из головы. В её сторону из города были направлены копья, и она встревоженно вскрикнула. Впрочем, было уже поздно. Люди позади неё не останавливались, как и она сама. Одно копьё ударило в бок, запутавшись в мешковатой кольчуге, а потом другое проскользнуло под мышкой и проткнуло человека сзади.
Генри упала, падение задержало копьё, запутавшееся в кольчуге. Древко обломилось, и она прыгнула и покатилась, пока солдаты позади её не растоптали. Мир мелькал размытыми пятнами, а потом она уже сидела, скрючившись, между двумя солдатами Тигля, которые выглядели не менее удивлённо, чем она. Спустя миг стена солдат Розы врезалась в них, и Генри оказалась в жуткой кровавой свалке.
Поразительно оказаться зажатой в рядах противника. Генри вынула руку из щита и уронила меч, который ей выдали. Кинжалы всегда под рукой, и она отлично убивала вблизи. Чем ближе, тем лучше. Генри нравилось, когда кровь во время убийства омывает руки, и прямо сейчас здесь было сплошное кровавое убийство.
Было мало места – её зажало между живым солдатом и явно мёртвым, а лицо оказалось в нескольких дюймах от третьего защитника Тигля, который рычал на неё, но совершенно не мог пошевелиться в давке. Генри подняла руку над толпой и увидела, как глаза солдата расширились от страха за миг до того, как она вонзила кинжал в один из этих глаз. Солдат завопил, дико и скорбно, но не мог пошевелиться, такой плотной была давка. Генри ударила ещё раз, выбив ему другой глаз, а потом ткнула в глотку. Кровь окатила её, окрасив лицо красным, и она ударила ещё кого-то.
Генри нравилось вблизи, но здесь было совершенно иное. Ей нравилось, когда можно двигаться, пользоваться преимуществами своей скорости и роста. Здесь же она стала всего лишь очередной мишенью. Ещё одно тело в перемалывающей давке вонючей смерти. Она била кинжалом снова и снова, надеясь, что никому не удастся пробиться через труп перед ней, который теперь стал её щитом. Надеясь, что никто из её людей сзади не ударит её по ошибке. Пускай она не носила чёрного мундира Тигля, но в таких тесных помещениях различить это было практически невозможно.
Она не знала, сколько длилась эта первая стычка сражения. Копья тыкали вперёд-назад, и каждый раз, видя, как приближается наконечник, её сердце пропускало удар, и она не сомневалась, что вот-вот умрёт. Генри била кинжалами всех солдат, до которых могла дотянуться, и чувствовала, как внутри неё поднимается отчаянная паника. Она уже чувствовала такое раньше – как перехватывает горло, и поле зрения размывается, оставляя в фокусе лишь маленький тоннель.
Давка стала уменьшаться, поскольку солдаты Тигля протрубили отступление, и мёртвые тела, поддерживаемые людьми сзади, упали на пропитанную кровью землю. В мёртвую женщину у ног Генри врезалась стрела. Наконечник вонзился в шею с мясистым звуком, и всё. Ни крика. Ни вопля. Женщина уже давно была мертва. Генри понятия не имела, умерла та от её кинжалов или от чьего-то копья. На самом деле это и не имело значения – труп есть труп, и неважно, чья рука стала тому причиной.
Вокруг повсюду лежали трупы. Тела людей с обеих сторон конфликта. Солдаты Тигля отступали всё дальше и дальше под защиту внутренних ворот, держа наготове копья на тот случай, если нападающие снова бросятся в атаку.
Генри просто стояла, тяжело дыша от истощения, и чувствуя головокружение. Она была покрыта кровью. Как часто она ей покрывалась. Сложно сказать, сколько крови принадлежало ей самой – сколько-то уж наверняка. Солдаты Розы хлынули вокруг неё, толкали её, пробиваясь к внутренней стене. Летело всё больше стрел. Всё больше и больше стрел – защитники на внутренней стене градом пускали их в сторону нападающих.
Паника поглощала её, сковывала руки и ноги и выжимала свежие слёзы из глаз. В точности как в Хостграде, когда напали демоны, страх вытеснил все мысли из головы. Это уже не бой. Генри никак не контролировала, выживет она здесь или умрёт. Все они умрут. Она поняла это с внезапной определённостью, с болезненно чистой ясностью.
– ПОДНЯТЬ ЩИТЫ! – Генри не знала, кто или где выкрикнул это. Оглянулась в поисках щита. Немало их лежало вокруг на земле, но ни один не был похож на её щит. Хотя теперь, подумав об этом, она не смогла вспомнить, как тот выглядел.