— Может, поехать, поискать? — спросил самый совестливый в команде.
Ридзер протер бритую макушку платком и укрепил на ней фуражку.
— А смысл? Он ехал на секретный объект, пока мы будем искать это место, они там все закончат и разойдутся по домам. К тому же, при нем зомби, а это, считай, полтора жандарма. Ничего с ним не случится!
Шутка про жандармов и собак (две пары ног, одна голова) прижилась.
Вокруг шумел полевой лагерь, велся последний смотр транспорта, амуниции и бойцов. На длинных шестах нежно перезванивались амулеты инструментального контроля, и большинство хрустальных призм было обращено на юг, в сторону границы с Каштадаром. Со дня на день должна была начаться важная, но невероятно нудная операция по зачистке Арангена от проявлений потустороннего, некоторым из которых было уже по пять-семь лет (в таком возрасте даже примитивный фома начинает представлять некоторую опасность). Власти Ингерники гордились тем, что могут применить силу там, где другие народы покорно отступают, чтобы веками дожидаться, когда нежити на проклятых землях передохнут от голода. Поставленную задачу следовало выполнить безупречно!
А пока треть личного состава развлекалась, устраивая рейды по сопредельной каштадарской территории, дабы пресечь организованные и не очень попытки южан поживиться за счет Арангена (Зертак справедливо полагал, что возражать такой ораве боевых магов соседи не решатся). Армия желала доказать, что не зря ест хлеб, а заодно и преподать урок всяким разным заграничным.
Места для проблем в планах командования не оставалось.
Глава 19
В кой-то веки я имел основания считать, что удача мне улыбнулась: контракт выполнен, диплом считай — в кармане, осталось только деньги получить. Получается же у других людей зарабатывать, не влипая в неприятности! И мне пора начинать.
Под рокот армейского грузовика путешествие по Арангену пошло веселее. На ставшие уже привычными убогие ландшафты (все эти поля-овины-домовины), я смотрел взглядом победителя — чуждая реальность была укрощена и усвоена. Заночевали, по молчаливому согласию, в кузове грузовика — никому не хотелось возобновлять знакомство с клопами, тем более что погода стояла офигительная (в Краухарде такой вообще не бывает). На привале Алех развлекал нас этнографическими байками, про то, как на этих самых землях кто-то восставал против кого-то с неясными целями и почти побеждал. Всю свою историю Аранген был поводом для войн и раздоров, но что самое смешное — первоначально завоевателей привлекал здешний строевой лес. А странности быта объяснялись до изумления просто: вся земля восточных кантонов принадлежала пяти крупным землевладельцам. Селянам еще повезло, что в Ингернике рабство запретили!
А Ридзеру я отомщу. Это он, гад, подбил меня ехать на побережье через штаб "надзора"! Можно было догадаться, что прямая линия на карте — не обязательно самый быстрый путь.
Я был настроен ехать вперед тупо, прямо и нигде не останавливаясь. Мои спутники такой постановки вопроса не понимали (жизненного опыта не хватало), если Алех еще как-то стремился исполнить поручение, то Соркар был настроен погулять за казенный счет. Ну, как людям объяснить, что лучший способ избежать неприятностей — не дать им себя настигнуть? "Чистильщик" в дурной глаз не верил (я раньше — тоже), черные заморочки к нему постепенно возвращались, он распропагандировал Алеха (белый просто неспособен был дать отпор) и общим голосованием (двое против одного), было решено свернуть. Коллектив желал пива! Следовало послать их к Шороху и со спокойным сердцем ехать дальше, но тут на меня накатило необычное благодушие (личность Мессины Фаулер опять дала о себе знать) и я позволил им себя переспорить. Серьезная ошибка! Надо будет на рукаве написать: "Черный маг всегда прав".
Я ехал впереди, хотя дороги не знал (пыль глотать не хотелось), а Соркар рулил следом (потому что белый в качестве водителя вызывал у меня подсознательную дрожь). Алех не возражал — кататься ему тоже нравилось, а заблудиться было невозможно — дорогу до узловой станции местные пометили полосатыми столбиками (без поясняющих табличек). Разглядев в стороне черепичный крыши (верный признак достатка), "чистильщик" начал решительно бибикать и мы, поддавшись низкому соблазну, отправились прямиком в объятья Короля.
Это был еще один Тюкон-таун, разве что без мостовой. Необычно плотная для сельской местности застройка означала, что земли вокруг селения принадлежат особо прижимистому латифундисту, который ни пяди не продает, а арендную плату назначает такую, что даже содержание трактира иногда становится невыгодным. Хотите мое мнение? С такими порядками, работу "надзора" придется организовывать вахтовым методом — ни один черный здесь дольше необходимого не задержится.
То, что гулянки не будет, я интуитивно понял еще на околице — слишком уж много народу топталось на улице, а день-то не праздничный. Ну и Шорох с ней, не очень-то и хотелось! Осталось найти место, где сможет развернуть грузовик, и сваливать. Увы, Соркар прозрачных намеков не понимал: увидев вывеску с кружкой, он немедленно заглушил двигатель и полез наружу. Я мысленно выругался.
Ох, екнется нам это пиво…
За облупившейся вывеской нас ждал убогий трактир без комнат (скорее — просто пивная): под навес "а-ля коровник" хозяин выставил грубые деревянные столы, а землю между ними присыпал резанной соломой. Сейчас в заведении было нехарактерно пусто и это настораживало.
— Видали? Каштадарцы! — авторитетно объявил Соркар, пока мы сидели в ожидании ужина (все равно придется тут ночевать — пьяного я его за руль не пущу).
Там, где посетителям заведения предлагалось ставить лошадей и телеги, примостился затейливый фургон. Я в первый раз видел что-то подобное: вытканный яркими узорами полог, резные стойки, кисти и бахрома, спицы раскрашены в три цвета — не повозка, а шкатулка на колесах. Нарядные пегие лошадки с заплетенными гривами аппетитно хрумкали зерном, из-за полога высовывались заинтересованные детские мордашки, но наружу обитатели фургона не выходили.
— Зд-десь? — удивился Алех.
— А то! Как Зертак к границе подошел, так они и полезли.
— Зачем? — иностранцев я принципиально не любил, хотя ни с одним еще не общался.
— Ну, дык, у них же черные — типа прокаженных. Живут отдельно, еще и следят за ними: то — нельзя, это — нельзя. Пока "надзора" не было, бонзы беглецов по-тихому обратно отсылали. А сейчас спецы на границе своих не ловят.
Я почувствовал гордость за державу. Да, Ингерника — самая прогрессивная страна в мире! Мечта всего человечества. Главное, чтобы гостей было не слишком много…
— Бонзы — полицейские? — на всякий случай уточнил я.
Соркар снисходительно ухмыльнулся.
— Нет, это старые Семьи, у которых земли до жопы. У них здесь все свое было — жратва, законы, армия. Они и НЗАМИПС отсюда выжили, а теперь пятки грызут, — и пояснил. — Я здесь родился, но сбежал, боялся, что папаня в Каштадар продаст.
Вопросов к Арангену у меня больше не оставалось.
Пока мы ели, все было тихо, а потом селяне начали скапливаться за оградой. Под навес бочком протиснулись трое мужиков, одетых с претензией — в скрипучих лакированных сапогах, пиджаках и картузах. И это летом, в самую жару. Однако, делегация!
Самый представительный из вошедших отвесил нам натуральный поясной поклон (я даже про пиво забыл на минуту).
— Здравствуйте, господа хорошие! Прощенья просим.
— За что?
Мужик растерянно захлопал глазами. М-да, шутить с ними бесполезно — сам потом будешь как оплеванный.
— Да вы присаживайтесь, уважаемые, в ногах правды нет. Кто вы и какие у вас к нам дела?
Трактирщик молча подтащил к столу еще три стула.
— Староста я, стало быть, тутошний, Агапий.
— Рад знакомству. Тангор.
— Окажите, стало быть, божескую милость! Избавьте общсчество от чужеземных злодеев.
Кажется, я начал понимать суть проблемы. Очевидно, в глазах этой деревенщины каждый, путешествующий в автомобиле, был, по меньшей мере, членом правительства, а уж глядя на мой мотоцикл, они просто не могли подобрать подходящего титула — фантазия отказывала. То есть, они взывали к представителям власти, а поскольку двое из нас были сотрудниками НЗАМИПС, мы даже послать их нафиг с чистым сердцем не могли. Вдруг нажалуются?