И все же, придумали. Я не помню, кто был этот счастливчик и что за название он предложил, но оно было очень броским, умным и надежным. Итак, 17 мая 2002 года рок бэнд приступил к первым репетициям. Музицирование продолжалось ровно две недели. Было проведено пять репетиций, при этом использовано примерно двадцать литров горючих смесей, не считая десяти тюбиков зубной пасты, девяти баночек тройного одеколона и двух кило отборной борской травы. И первого июня, после тяжелых разногласий между басистом и барабанщиком, перспективный проект закончил свое земное существование.
Все? Да, казалось бы, все. Группа распалась. Господи, сколько таких мелких коллизий происходит в мире – была, и нет. Ну и что?
А то, что не может вся эта энергия словотворчества так просто взять и исчезнуть, раствориться в пространстве. Ведь сколько было потрачено времени и сил на поиски подходящего символа целой эпохи. Я где-то читал, что вся мировая энергия откуда-то берется и куда-то уходит. Но куда? Куда?
Я долго тогда не мог успокоиться, пока как-то случайно не наткнулся на телевизионную передачу о Южной Калифорнии. Там построили завод по переработке какого-то сырья. Вот она, думаю, вот она сублимация нашей бескрайней русской энергии, что распространяется на весь мир. Я тогда так и решил, что их завод – это наш неудавшийся проект, только в энергетически – переработанном состоянии.
Никому я тогда об этом не сказал, и только один знаю об этом феномене. Поэтому мне сейчас живется перспективно и хорошо.
История одной жизни
(в подражании литовскому писателю (как уверял и до сих пор уверяет один мой хороший приятель детства) Даниэлю Храмсу).
Как-то раз, жил да был один мальчик. Потом он посмотрел на часы и умер.
Ботинки
(Кавер – версия на произведение В.Учеблова «Ботинки»)
Как-то раз шел я по улице и встретил давнего приятеля, которого не видел двадцать пять лет.
– Привет! – говорю.
– Здорово! – он отвечает.
– Как жизнь? – спрашиваю я.
– Да как-то так, в двух словах-то и не скажешь, – томно ответил мой старый знакомый.
– Давай, знаешь, что сделаем? Встретимся специально и поговорим, – заявил я.
– Давай, – неожиданно быстро согласился приятель.
– Но где и когда? – спросил я, предлагая ему взять инициативу по назначению встречи.
– Через полгода в центре Сормово, – не задумываясь, ответил мой собеседник.
Так и решили.
Я каждый день думал о предстоящей встрече и почему-то был уверен, что она в моей жизни может многое изменить.
Итак, ровно через полгода я поехал на встречу с другом в центр Сормово. Я приехал туда заранее, еще утром. Так я простоял несколько часов в ожидании, но приятеля было пока не видно.
– Немного опаздывает, – подумал я, – ну, ничего, скоро подъедет.
День уже тянулся к вечеру, но его все не было. Уже поредели людские толпы, и городской транспорт заканчивал свою работу.
– Приедет.
В какой-то момент понял, что стою один посреди большой темной площади, освещенной двумя тусклыми фонарями. Мороз сковывал конечности, и порой было невыносимо. Я прислонился к фонарному столбу.
– Приедет, обязательно приедет.
Вероятно, я так был увлечен ожиданием, что незаметно для себя заснул. Очнулся только от жуткого холода и боли в ногах… Осмотрелся. Уже светало. Пальто и брюки были на мне, а вот ботинок не было.
– Куда же они могли деться? – спросил я сам себя.
– Как куда? Обули тебя, пока ты спал, – очевидно, ответил внутренний голос.
– Но кому понадобились мои старые страшные ботинки? – спросил у него.
Ответа не последовало. И, совершенно обескураженный холодной реальностью ситуации, я тихо побрел домой.
Удачная фишка
К 2009 году в Национальной Хоккейной Лиге (НХЛ) не осталось практически ни одного игрока, играющего деревянными клюшками. Хотя нет, осталось. Двое. Не помню их имен, но они ни в какую не желали переходить на пластик. Заводы по изготовлению деревянных клюшек уже давно перепрофилировались, и этим ребятам самим приходилось вытачивать себе орудие труда. Летом, после окончания сезона все разъезжались по отпускам: кто на Гавайи, кто в Майами, а эти двое отправлялись в дремучие леса северных канадских провинций на заготовки. Работа предстояла тяжелая, нужно было подготовить каждому по триста экземпляров. Это было требование лиги, так как дерево ломалось гораздо быстрее пластика. Но наши герои никак не могли уложиться в срок и делали вместо трехсот – шестьдесят. Дольно опрометчиво, потому как шестьдесят штук с трудом хватило бы на два месяца "регулярки". Но год за годом одна и та же ситуация с этими игроками повторялась. Отыграют два месяца и сидят понурые на лавках до конца сезона. Уволить бы их, да жаль, хорошие игроки, одни из лучших в лиге, на них народ ходит. Все уже с этим смирились, и так продолжалось несколько сезонов.