Так я и сделал. Через две секунды я был уже в коридоре и надевал пальто, а еще через две, уже выбегая из подъезда, я услышал вслед фразу:
– Марс… Нам нужно встречаться чаще!
P.S. Ровно через год я с ним случайно встретился на Покровке. Мы шли с Валентином Учебловым, и он мне очень эмоционально рассказывал о своей фуге, законченной двумя часами ранее. На противоположной стороне улицы я вдруг увидел двух интеллигентов в длинных пальто, в вязаных шарфах поверх и с зонтиками. Пара настолько сильно отличалась от остальных, прогуливающихся и куда-то спешащих, что я невольно стал пристально всматриваться, жертвуя комментариями друга о прохождении темы в увеличении.
– Ба! Знакомое лицо! – вскрикнул я про себя, но не показал виду.
Пройти бы дальше, не останавливаясь, но мне почему-то показалось, что они нас заметили, и я окликнул:
– Игорь Николаевич! Вы ли это? Здравствуйте!
Мы подошли к смущенной паре, а у меня было выражение лица такое, как будто встретил с поезда близкого родственника, не видевшего десять лет. Я протянул ему руку, но вместо дружественного мужского пожатия, Игорь Николаевич удивленно и немного жеманно посмотрел на своего товарища, после чего несмело и как-то по-девичьи, всунул мне свою, холодную и узкую. В этот момент мой взгляд упал на спутника Игоря Николаевича – лицо его побледнело, тело зашаталось, на глазах проступили слезы. Все молчали в недоумении, и вдруг он, бросая осуждающий взгляд на своего партнера, истерично вскрикнул:
– Проститутка! – И побежал прочь, обезумев, сталкиваясь с прохожими.
Наш герой помчался вслед за исчезающим партнером:
– Николай, сударь мой, подожди!
И мы смотрели им долго вслед, пока бегущая пара совсем не исчезла в дали.
Red Room Blue
В 2010 году я записал в Швеции свой сольный альбом под названием "Red Room Blue", что означает "Красная комната печали" или "Печальная красная комната", или "Красная комната в синих тонах", или еще как-нибудь, как хотите. На буклете, на лицевой его стороне, мой художник-дизайнер изобразил обгоревший дом с пылающими изнутри комнатами. В целом, оформление диска получилось очень ярким и запоминающимся, но дело совершенно не в этом.
А в том, что в 2011 году, светлым апрельским днем я со своей семьей, прогуливаясь по центру города (местам моего детства), забрел на улицу Нижегородскую (бывшую Карла Маркса). Эта улица, несмотря на ее неухоженный и совсем несовременный и поныне вид, оставалась частью моей души, и каждый двор на ней проявлялся в моей памяти местом детских военных баталий или футбольных игрищ. Раз или два в год, когда удается побывать в тех краях, моим биографическим воспоминаниям нет предела:
– Вот гостиница "Нижегородская" со знаменитым открытым кафе на крыше ресторана и с винтовой лестницей. Каждую неделю я с родителями посещал это заведение, откуда открывался вид на всю нижнюю часть Горького… А вот и улица Заломова, ведущая от нашего дома к откосу. В последствии я назвал ее улицей "не свершившихся надежд". Я бегал по ней с откоса домой в надежде, что родители на сей раз купят мне игрушечный трактор, но каждый раз что-то мешало моей мечте осуществиться… А вот и мой дом, где я родился…
Этот дом был довольно известный в округе. Во-первых, он был одной из самых старых построек в исторической части города, во-вторых, когда мне было пять лет, в этом доме снимался фильм ленинградского режиссера Леонида Макарычева "Удивительный заклад"(1971г.), в-третьих, в этом доме за печкой жили домовые, а в коридоре стоял огромный старинный сундук. Ключи от него были утеряны уже как двести лет, и никто не знал, что там внутри, хотя моя бабушка как-то мне призналась, что там нечто невероятное. В-четвертых, наш дом был очень музыкальным и веселым, мои родители были виолончелистами, я, играя на пианино, всегда задирал свою сестру, осваивавшую скрипку, а наверху, на втором этаже, постоянно пели. И в-пятых, после всевозможных перипетий по наследию нашего дома и присвоения ему звания исторического архитектурного памятника, он непонятным образом, перейдя в муниципальное ведомство, превратился в пункт сдачи стеклотары. Данный статус сделал его сверх популярным, и, казалось бы, бессмертным…
И так, светлым апрельским днем я со своей семьей, гуляя по улице Нижегородской, решил навестить свое родовое поместье… Перед нами стоял наполовину сгоревший дом с обугленными изнутри комнатами, перелистнувшими очередную страницу моей жизни.