– Да, я тоже что-то про это слышал. Кстати, о кризисе. А, правда, что кризис – это переворот, пора переходного состояния, при котором существующие средства достижения целей становятся неадекватными, в результате чего возникают непредсказуемые ситуации и проблемы?
– Да, именно так и есть. Мало того, кризис проявляет скрытые конфликты и диспропорции. Яркий пример кризиса – революция. Она может рассматриваться как феномен, экономический фактор, политическая, социологическая и экономическая категория.
Кстати, сам инициатор идеологических споров не очень любил присутствовать на собраниях клуба, все время где-то мотался, и мне самому приходилось вести заседания, участвовать в прениях и обеспечивать комфортные условия для вновь прибывших – чай, тапочки, пирожные. Обычно он приходил к самому концу, когда споры достигали своей кульминационной точки кипения. Не давая разгореться страстям, Игорь обычно поднимался со стула, давая всем понять, что мероприятие закончено и пересчитав количество присутствующих, отправлял всех пинками под зад по домам до следующего заседания. Сам оставался, чтобы выпить чашку кофе, выкурить сигарету, сделать оглушительные выводы по поводу происходящего и затем исчезал на непродолжительный срок.
В то время у меня на квартире жил еще один революционер. Он, правда, не входил в состав клуба, но умел вести беседы на самом высоком уровне, не давая возможности оппоненту даже вставить слово возражения. Звали его Валентин Учеблов (он же Леопольд Гельман, он же Гектор Ебралов, он же Афанасий Певзнер, а так же Ерофей Лаптиптапдубаев). Валентин писал умопомрачительные стихи, где главным героем был некий Прохруй Яйцевский (писатель-любитель) по профессии помощник людей. Помощь его заключалась в том, что он помогал людям переходить из одного состояния сознания в другое путем меткого прицеливания и четкого попадания топором по голове. Вот приблизительно так начинается его одно из стихотворений, которое он, по-моему, так и не закончил:
Почем?! – кричу.
А он меня не слышит.
Тогда рука моя сдружилась с топором.
Взлетели вверх мозги и часть одежды,
Их час прибытия я вам укажу потом.
В стихах у него довольно сложная фабула и для того, чтобы разобрать творения его гигантского дарования, нужны будут годы. А времени на это у нас сегодня нет, да и не в этом дело.
А дело вот в чем. На протяжении последней пары лет мы с Валентином разрабатывали план переезда за границу по причине невозможности воспринимать повседневную реальность. Наше несогласие со всем и во всем порой достигало пределов отчаяния, и нам было обоим неспокойно. Дискомфорт достигал своего апогея, когда я по утрам просыпался, выглядывал из окна и видел людей, сидящих на деревьях, отпиливающих сучья и привязывающих троллейбусные провода к стволам. Терпеть все это уже не было сил, и мы решили поделиться своими соображениями с нашим новым другом – Игорем.
На протяжении полутора часов он, со вниманием духовного наставника, слушал душевные изливания, порой переходившие в откровенное нытье. После окончания нашей исповеди в комнате воцарилась тишина. Игорь, докурив свой бычок, который оставил на дверном косяке три дня назад, вдруг быстро поднялся и произнес:
– Так, все! Хватит бездельничать и титьки мять! У меня дядя живет в Антверпене, я хочу ему сегодня позвонить. У него там папиросный бизнес, думаю, вы ему там сможете пригодиться. Ребята вы смышленые и неглупые. Единственно, мне нужны будут деньги на звонок, рублей пять.
Мы с Учебловым сидели молча, иногда одобрительно переглядываясь, и нашему тихому счастью не было предела.
– Господи, Гоша! Какие пять рублей, да хоть десять!
– Давайте десять для ровного счета. В общем, сидите дома, а я пойду, позвоню на почтамт. Ждите, вернусь, как дозвонюсь.
Отдав последние деньги, мы закрыли за Игорем дверь и начали носиться по квартире, не помня себя от счастья.
– Я же говорил, что дождемся! – кричал Учеблов, ползая на карачках облизывая плинтуса. Я бегал по кухне взад – вперед и бился головой об оконную раму. Квартира вибрировала от удачных стечений обстоятельств, и это был знак силы и великий глас Вселенной, которым нельзя было не подчиниться.
Немного успокоившись, мы заварили свежий крепкий чай и пустились в долгий словесный путь, которому, казалось, не было предела. Мы разбирали каждый эпизод, который должен будет с нами произойти в нашей звездной жизни в Бельгии. За этими радужными событиями незаметно прошел световой день, и по наступлению сумерек в дверь кто-то постучал. Я бросился открывать. Конечно же, на пороге стоял Игорь.