Скорая мчалась на всех парах. Надо было срочно что-то предпринять, как-то помочь Райне. Только как? Несколько недель назад Томми нарисовал картинку. На ней он сидел у постели и разговаривал с больным. В комнате были еще кровати, на них тоже лежали люди, и у каждого недоставало какой-нибудь части тела. Как будто больные постепенно исчезали. От одного и вовсе остался только черный силуэт.
– Я ведь, знаешь, совсем пацаненком был, когда меня феи забрали, – наугад сказал Томми. Повязка мешала говорить. Он нервно улыбнулся, веревочки за ушами натянулись еще туже.
Райна перевела беспокойный взгляд с белого потолка на Томми.
– А помню, как будто вчера было.
Райна непонимающе дернула головой.
– Феи, феи меня забрали, – настойчиво повторял Томми. Ему очень хотелось, чтобы Райна поверила. – И на свой лад перекроили. Люблю я их, они добрые, они чудеса творят. Только вот ушли теперь куда-то.
Райна отвернулась. В уголке глаза показалась слеза, скатилась по виску и запуталась в волосах. Еще одна. Тоже вниз побежала. Мокрая прядка засверкала на солнце. У Томми затряслись губы. Он долго крепился, но в конце концов горько заплакал.
– Феи, – всхлипывал он, – феи, и ангелы, и все, кто помер, они ведь поначалу с нами были. Ты о них думай, Райна. Крепко думай, чтобы они тебя узнали, когда срок придет.
Ким едва сдерживалась, чтобы не кинуться с кулаками на медсестру за стеклом регистратуры. Было начало десятого утра. Целых полчаса Ким пыталась прорваться к доктору Томпсону. Медсестра с таким же микрофоном, как у солдат, ни о чем слышать не хотела и требовала, чтобы Ким встала в очередь.
– Понимаете, у меня здесь дочь, Тари. Тари Блеквуд. – Ким снова и снова объясняла, что Тари потерялась, а потом ее нашли. Медсестра что, не понимает? Или у нее своих детей нет? – Мне врач звонил, – твердила Ким. – ГДЕ ВРАЧ?! – Голос сорвался на визг.
Все разговоры в холле стихли, и Ким, то ли от страха, то ли от жалости, пропустили без очереди. Но медсестра сообщила, что доктор Томпсон в данный момент занят, и потребовала отойти от окошка, поскольку другим людям тоже нужна помощь. Сволочь! Разбить бы стекло и добраться до этой стервы!
Ким хотела проскользнуть за стеклянные двери, ведущие в глубь больницы, но охранник в армейской форме никого не пускал.
– Там моя дочь, – умоляла Ким, стараясь его обойти.
– Будьте любезны, вернитесь назад, мэм.
Кто-то тронул ее за плечо. Ким решила, что на подмогу вызвали еще одного солдата, и резко повернулась. «Моя дочь». Других слов в голове не было.
Но это оказался дядя Даг. Он ласково улыбнулся и отвел Ким в сторону.
– Ничего, ничего, рыбка, – сказал он.
У входа топтался Джозеф, он неуверенно оглядывал зал и принюхивался. Жуткое зрелище. По лицу и рукам размазана грязь, весь в царапинах и синяках. На щеках многодневная щетина. Вылитый бродяга. К больнице подъехала скорая помощь, и Джозеф сначала отошел в сторонку, а потом и вовсе сбежал, когда мимо него повезли на каталке женщину. Двери снова открылись, вошел человек в марлевой маске. Под мышкой он держал что-то вроде альбома для рисования.
– Как нога? – спросил дядя Даг.
– Проходит. – Ким трясло от злости. Она совсем замерзла, боль не утихала, даже говорить было трудно. Ким боялась, что сойдет с ума, если не увидит свою девочку. Сейчас. Немедленно. Дядя Даг крепко обнял ее за плечи, по телу разлилось приятное тепло. Ким прижалась к синей в черную полоску рубашке и зажмурилась. От рубашки пахло лесом и чуть-чуть бензином. Ким открыла глаза. Джозеф снова появился в дверях и теперь таращился на человека в марлевой повязке.
– Может быть, я могу вам помочь? – спросили откуда-то сзади. К ним подошел солдат, тот самый, который не пустил Ким внутрь. Это была не просто вежливость. Похоже, молодой человек действительно беспокоился.
– Ничего, справимся, – ответил дядя Даг. – Не тревожьтесь.
– Я ищу дочь, она заболела, – сердито сказала Ким.
Солдат посмотрел на ее грудную клетку и дождался вдоха.
– Я не больна, – простонала Ким. – Мне звонил доктор Томпсон. Моя дочь потерялась, а теперь ее нашли, нам надо связаться с доктором, а эта… – Она ткнула пальцем в медсестру за стеклом, – эта… дрянь… не хочет вызывать его, потому что еще не подошла моя очередь.
– Да, плохо дело, – сказал солдат. – Вы уж простите, столько народу сегодня. – Он повернулся к медсестре, которая искоса наблюдала за этой сценой. Солдат кивнул, медсестра склонилась над столом, нажала на кнопку и заговорила в радиомикрофон.