Телефон звонил. «И давно он так? – подумал Томпсон. – Сегодня какой день? Суббота? Сегодня суббота, выходной. Наша больница не дежурная. Так что ж он звонит, зараза? Может, все-таки не суббота?»
Наконец доктор дотянулся до тумбочки и взял трубку. Звонил Уилл Питерс, патологоанатом больницы в Порт-де-Гибль. Он имел сообщить, что к ним доставили Ллойда Фаулера. «Мертв по прибытии».
– Причина смерти? – сварливо спросил Томпсон. Он давно недолюбливал Питерса – тот ко всем относился немного свысока. А с какой стати, спрашивается? Видимо, в окружении покойников забываешь, как вести себя с живыми.
– Точно пока не могу сказать, – сдержанно ответил патологоанатом. – Вскрытие не закончено.
– Инфаркт? – У Томпсона уже начинала болеть голова. Он потер виски, приложил ладонь ко лбу и зажмурился.
– Никакого инфаркта. Здоровое, крепкое сердце. Повреждений тоже никаких.
Доктор облегченно вздохнул. Он только позавчера обследовал Ллойда Фаулера. Если бы тот умер от инфаркта, Томпсон был бы отчасти повинен в его смерти. «Может, я что-то проглядел? Старею, наверное. Если я впаду в маразм, как я об этом узнаю?» На лестнице послышался мягкий топоток кошачьих лап. Раздалось требовательное «мяу». Агата пришла на голос хозяина.
– Жена говорит, он задыхался. А в легких – чисто.
Томпсон подумал о Донне Дровер, матери Масса. Масс тоже внезапно умер, и тоже естественной смертью. Правда теперь доктор сомневался, что эта смерть была такой уж естественной. Донна лежит под кислородной маской на шестом этаже больницы в Порт-де-Гибль. Изменений не наблюдается. При этом легкие вполне способны функционировать. В дыхательных путях – никакой инфекции, никаких застойных явлений. Может действительно всему виной депрессия? Но где это видано, чтобы человек с тоски перестал дышать?
– Алло! Доктор!
Агата вскочила на подушку, урча и мяукая одновременно. Ласково, но с чувством собственного достоинства потерлась о щеку Томпсона своей черной шубкой. По утрам она всегда очень оживлялась.
– Извините, просто вы меня слегка озадачили. – Томпсон, не глядя, почесал кошку за ухом.
– Так вот. Это естественная смерть. Конечно, остались еще токсикологические анализы, но я никаких признаков отравления не вижу. В том числе алкогольного.
– Опять естественная смерть.
– Всякое бывает. Кстати, говорят, еще двоих нашли. Отчего умерли, одному богу известно. Вроде как утонули.
– Где нашли?
– В бухте рядом с Уимерли.
– Сколько их, двое?
– Вроде бы да. Точно не знаю.
Агата начала щекотать Томпсона усами, и ему пришлось отвернуться. Вечно Питер паникует. Все ему заговоры мерещатся. Так и живет в своих фантазиях. Меньше надо читать всякую чушь про НЛО.
– А что значит «говорят»?
– Это значит, что я их не видал. Нам, простым трупорезам, их осматривать не положено. Ими сейчас судебные медики занимаются.
Томпсон не знал, что сказать. В носу засвербело, но чихнуть никак не получалось. У него с детства была легкая аллергия на кошек. Томпсон поискал на тумбочке таблетки, но нашел только книжку, которую читал на ночь. Мистический триллер, на обложке нарисован утопленник. Мучительно хотелось чихнуть. Наконец зуд прошел, но начали слезиться глаза. В ушах звенело. Томпсон громко захлюпал носом.
– Мы для них мелко плаваем, – хихикнул Питерc.
– Понятно. – Томпсон потер глаза и задумался над словами патологоанатома. Разговор продолжать не хотелось. – До понедельника. – Он повесил трубку, не дожидаясь ответного «до свидания». В понедельник утром Томпсон должен делать обход. Вот только Ллойда к тому времени, скорее всего, уже заберут.
– Ну что, кысяра?
Агата замяукала, доктор Томпсон подхватил ее на руки и прижался лицом к шерстке. Черт с ней, с аллергией. «Пропади она пропадом, – сказал себе Томпсон. Как всегда заныли колени. – Пропади пропадом это тело. Старая развалина». Он осторожно встал и свободной рукой подтянул семейные трусы. Что толку зря валяться, в потолок плевать? Пойдем посмотрим, как там наши цветочки. Он захватил мистический роман, чтобы почитать в туалете, босиком прошлепал на кухню, отпустил Агату, кинул книжку на стол и открыл холодильник. Зевнул, почесал грудь и упитанное брюшко. «Не съесть ли яичницу? – подумал доктор. – Не съесть». Он захлопнул дверцу и решил позавтракать овсяными хлопьями.