– Это не лучшая идея.
Обычно я не настаиваю – я скромна и сдержана, как он любит, следую нашим негласным правилам, – но после встречи у окна сердце переполнено чувствами и колотится, как безумное.
– Почему?
– Ты моя принцесса. А здесь твоя башня из слоновой кости. Тебя необходимо защищать. Люди снаружи… они не поймут нас. Будет лучше, если ты останешься здесь.
Но стены борделя сложены из шлакоблока. Не из слоновой кости.
Я тоже не уверена, что понимаю нас.
Но я не настолько храбра, чтобы сказать об этом послу.
Мы начинаем наш ритуал. Наш танец. К концу его щёки мои горят. На этот раз вместо того чтобы рассматривать звёзды, я смотрю на окно, на алую занавеску. Думаю о ночи за ней. О пристальном взгляде тёмных глаз парня.
Может быть, не мусор и шлакоблок соседних стен так притягивали Синь, а возможности? Знание, что вселенная состоит не только из опиумных паров и мерзких потных мужчин. Снаружи есть настоящий мир, с ларьками с креветками и тайнами звёзд. Место, где идёт дождь, где есть симпатичные парни с грязными ладонями. Место, где море тянется до самого горизонта.
15 дней
Отыскать окно было сложно, даже когда я узнал, что оно здесь есть. Пришлось добрых полчаса кружить вокруг борделя, избегая струй дождевой воды, льющих из труб, и чужих взглядов, прежде чем я заметил алое пятно в узком переулке. Но если найти окно было сложно, столкнуться с тем, что ждало меня за ним, оказалось ещё сложнее.
Я не был готов к девушке.
Город Тьмы. Так жители Сенг Нгои называют это место, видя его из окон пентхаусов и высотных офисов. Чёрное пятно преступности и трущоб в их сияющем городе. Но, по-моему, его лучше было бы назвать Город Боли.
Страдания здесь повсюду. Прячутся на заводах и ткацких фабриках, где работники каждый божий день по четырнадцать часов горбатятся над станками. Пронзают ряды сидящих на игле проституток и исполосованных шрамами юнцов. Шныряют у столов, где пьяные мужики швыряются друг в друга деньгами и матерятся из-за ставок.
Обычно мне на всех наплевать, я могу отвернуться, пройти мимо.
Не в этот раз.
Не знаю даже, кого я ожидал увидеть в комнате. Да, проститутку. Но девушка за стеклом оказалась на капли не похожа на других уличных девиц Хак Нам – на проституток с налитыми кровью глазами, которые торчат в дверях борделей, пытаясь завлечь клиентов обнажёнными плечами и тяжёлыми веками. Глаза её не наливались кровью, они были полны. Полны и в то же время пусты. Когда девушка смотрела на меня, она казалась одновременно юной и взрослой.
Тоскливые, жаждущие, голодные… Её глаза. В них читалось, что решётки на окне – именно то, что они и являются. Клетка. Жажда девушки прорвалась через прутья и впилась мне в грудь когтями, и я лепетал что-то об отравлении и тухлых креветках. А ладони потели, как у влюблённого семиклашки.
Я смотрел на девушку и видел в ней себя. Призрака Дэя, отражённого в стекле, разбитого на кусочки, удерживаемого металлическими прутьями решётки. Пойманную душу, мечтающую вырваться наружу.
Помимо тоски в глазах я вижу её красоту. Понятно, почему Осаму помешался на ней. Чёрные волосы девушки заплетены в косу, перекинутую через плечо, – словно ночь на её звёздно-белой коже. Именно о такой девушке мы с братом шептались бы, поедая рисовые чипсы, пока горничная ругалась бы на нас, заставляя делать домашнее задание. Именно такую девушку я мог бы пригласить в кино и штурмовал бы игровые автоматы только потому, что ей захотелось игрушку.
Но в Хак Наме нет кино и миленьких пластиковых котят с качающимися головами. А я не собираюсь звать девушку на свидание. Я попрошу её шпионить за Братством. Отыскать то, что мне не под силу.
Голод утоляет голод.
Справится ли она? Этот вопрос я задаю себе, засовывая руки во влажные карманы и петляя по проклятым улицам Хак Нама.
Не знаю. Я затеваю огромную авантюру. Если и так дерьмовая ситуация станет ещё хуже, у меня всегда есть запасной путь в бордель. Пока Цзин готов быть посыльным. Возможно, удастся получить от девушки всю ключевую информацию и сбежать в самый последний момент. Настоящее самоубийство, даже в лучшем случае.
Мой план Б. Жаль, нет плана В.
В большинстве магазинчиков темно, лишь в некоторых горит свет – их владельцы порно трудятся. Часы на дельней стене пельменной уверяют, что сейчас без десяти четыре. Раннее утро. Если не поспешу, пропущу встречу у Старых южных ворот, где в ответ на очередной отчёт мне суровым голосом напомнят, что время уходит.
Перехожу на бег. Шнурки капюшона бьют по груди, пока я мчусь через город, лавируя среди спящих бродяг, скрюченных и закутанных в тонкие одеяла.