Старые южные ворота – самые первые и крупные ворота в Город-крепость Хак Нам. В дневное время они похожи на вход в улей, впуская и выпуская сотни людей. Почтальоны таскают сумки с конвертами. Торговцы несут связки фруктов на себе или везут их в тележках. Некоторые даже на голове удерживают коробки. Но в часы между полуночью и рассветом здесь пусто и тихо, открытый зев во внешний мир.
Мой связной уже здесь. Стоит, прислонившись к воротам, – одной ногой в Сенг Нгои, другой – в Хак Нам. Кончик сигареты ярко пылает во тьме, освещает лицо связного, будто плавильный горн. Заметив меня, он откидывает окурок на землю и тушит его ботинком.
По бокам от ворот высятся пушки. Пережиток давних дней, когда Хак Нам был настоящей крепостью, а не логовом дракона. Когда правительство ещё не бросило его гнить и разлагаться. Пушки так сильно покрыты ржавчиной, что похожи на огромные мокрые валуны. Я приближаюсь к ним и останавливаюсь. Связной тоже не подходит.
– Ты опоздал, – говорит Цэнг, когда я бочком подхожу к дальней пушке. Последний дым выкуренной сигареты вырывается у него из ноздрей.
– Я работал.
Дождь ещё капает, поливая улицы Сенг Нгои. Потоки воды прорываются сквозь Старые южные ворота, облизывая подошвы ботинок. Я натягиваю капюшон на голову.
Связной не взял с собой зонт. Он весь промок, но будто не замечает этого.
– Как прошла вылазка? Удалось что-нибудь увидеть?
– Не особо. Лонгвей держит меня на коротком поводке.
– Так значит, его ты не видел? – спрашивает Цэнг.
Я стискиваю зубы. Мне хватает давления и без этих язвительных вопросов.
– О да, конечно. Сразу после массажа ступней Лонгвей сам вручил его мне. Торжественно, на блюдечке.
– Хватит паясничать, Дэй, – рычит он. – Многое поставлено на кон. Жизни. Карьеры.
Без огонька сигареты по лицу Цэнга сложно что-то прочесть. Меня это не радует.
– Сомневаюсь, что Лонгвей позволит мне спокойно разгуливать по борделю. Если хотите знать планировку, спросите посла Осаму. Чёрт, да если нужно, вы сами спокойно можете туда сходить и снять девочку.
– Чем занимается здесь посол – не наше дело. Ты сейчас не в том положении, чтобы пятнать его честь. – Связной достаёт из кармана пальто блестящий портсигар. – Говоришь, не можешь выполнить задание?
– Нет, – быстро отвечаю я. – Я нашёл другой способ. Девушку. В борделе.
– Одну из шлюх?
Шлюха. Раньше это слово никогда меня не смущало. Но почему-то сегодня пальцы дёргаются, нервно отстукивая ругательства азбукой Морзе.
– Да. Одна из девочек Лонгвея.
Связной хмурится и зажимает зубами сигарету. Свободной рукой он достаёт зажигалку.
– Что ты ей сказал?
– Ничего. Ей известно, что мне необходима информация о Братстве, но не почему и какая именно, – отвечаю я.
– И ты правда думаешь, что сумеешь её разговорить? Это чертовски рискованно. – Ему приходится трижды щёлкнуть зажигалкой, чтобы пламя переметнулось на кончик сигареты.
– Здесь в принципе рискованно, – язвлю я в ответ.
– Ладно. Своей же задницей рискуешь, – говорит он. Будто бы я сам не знаю. Будто не думаю об этом каждую свободную минуту. – Проверь шлюху. Спроси что-нибудь простое, чтобы убедиться, можно ли с ней иметь дело. Что-нибудь нам уже известное, чтобы понять, не выдумывает ли она.
– Я именно это и собираюсь сделать. – Ненавижу, когда он разговаривает со мной, как с идиотом. Будто это не я учился в самых лучших и дорогих школах Сенг Нгои. – Но ей нужен стимул.
Неподалёку от нас по улице Сенг Нгои, пыхтя, проезжает автобус. Мы с Цэнгом застываем, наблюдая, как его большие освещённые окна проносятся мимо. Лица единственных пассажиров – взъерошенного студента и иностранного туриста с огромным рюкзаком – прислонены к стеклу. Ловят хоть несколько драгоценных минут сна с открытым ртом.
Цэнг ждёт, пока автобус свернёт за угол, и только тогда продолжает:
– Например?
– Вытащить её оттуда. В целости и сохранности.
– Этого я гарантировать не могу. Логвейские шлюхи будут наименьшей из наших проблем, когда всё дерьмо вылезет наружу. Я уже перешёл все границы с обещанием тебе…
– И что мне сказать девушке?
– Что угодно, – смеётся связной. Сигарета вздрагивает, испуская дым и роняя пепел в лужу у его ног. – Всё, что поможет её разговорить.
– Хотите, чтобы я лгал? – Теперь дрожит уже вся рука, приходится сжать пальцы в кулак, чтобы унять её.
– Что? Совесть проснулась? – усмехается Цэнг. – У тебя…
Опускаю взгляд на буйную реку под ногами, поток грязи и мусора. Полусгнившая апельсиновая кожура бодро проносится мимо моего ботинка следом за субстанцией, чертовски напоминающей человеческие отходы.