Мне лучше оставаться настороже.
— Джин, так?
Мое имя. Он знает, как меня зовут. Этого достаточно, чтобы оскалиться. Приготовиться к схватке.
— Убирайся прочь. — Я поднимаю нож. Где-то вдалеке переключается светофор, отражаясь во взгляде юноши. Он даже не вздрогнул. — Последний раз предупреждаю!
— Я не причиню тебе вреда. — Парень отталкивается от стены. Вытаскивает руки из карманов. В них ничего нет.
Когда я останавливаюсь, мои зубы все еще оскалены. Снова его разглядываю. Черная толстовка. Джинсы такие новенькие, даже нигде не истерлись. Бледные и пустые, раскинутые широко, руки. Потом перевожу взгляд на его лицо с четко очерченными скулами. Плотно сжатые губы. Высокие дерзкие брови.
— Как ты меня нашел? — У меня ноют суставы, так сильно я сжимаю нож.
— Мистер Лам сказал, что ты обычно бываешь в этом секторе. Все, что мне оставалось, наблюдать. И следовать за своей аллергией. — Он, как по команде, чихает. Эту агонию не остановить. — Прилагается к суперсиле.
Мистер Лам. Вспоминаю этого старого лавочника. Жаба. Собирает свою слюну в баночку и охраняет магазин с изодранной мебелью и старой мелочью.
А потом мои мысли перетекают к другому. Воспоминания о морепродуктах и лапше. В моих глазах появляется та же резкость, что и в тех, которые смотрят на меня.
— Ты... парень с лапшой.
— Вообще-то меня зовут Дей, — говорит он. — Я хочу предложить тебе работу.
— Я работаю в одиночку, — спешно отвечаю я. Я все делаю одна: ем, сплю, бегаю, краду, разговариваю, плачу. Все из-за второго правила: никому не доверять. Такова цена, чтобы выжить.
— Я тоже. — Дей не двигается. Его взгляд замер на моем ноже. — Но этот нарко-забег несколько отличается. Для него нужны двое.
Я не понаслышке знакома с наркоторговлей. Я тоже в этом участвую, но для наркобаронов поменьше, тех, которые приторговывают за спиной Братства. И надеются, что этого никто не заметит. Они платят мне хлебными корками и всяким вещами. Но настоящие деньги крутятся внутри борделей. В поисках сестры я заглянула в лица многих девушек-наркоманок.
— Это для какого такого забега требуются двое? — интересуюсь я.
— Для Братства.
Наркотрафик для Братства Красного дракона. От одной только мысли все мое тело содрогается. Порхает, словно вот-вот умрет. Я многое слышала про эту банду и ее беспощадного главаря Лонгвея. Как он вырезал язык человеку, пойманному на лжи. Как высек на щеке того, кто обманул его, алый символ. Как застрелил одного из своих людей в голову, но только после того, как некоторое время наблюдал за тем, как слой за слоем с него сдирают плоть. Как он смеялся, когда все это проделывал.
— С каких это пор Братство привлекает к своим делам бродяг?
— Людей Лонгвея ловят каждый раз, когда они едут с наркотой в Сенг Нгои. Поэтому он использует уличных мальчишек. Один бежит, а второй сидит в борделе в качестве залога.
Залог. Одно из множества слов, с которыми мне пришлось сражаться, попав сюда. Я пыталась побороть свой деревенский говор. Много времени не заняло, чтобы понять, что оно означает тоже самое, что "заложник". Ждать, ждать, ждать с лезвием у горла. Ваша жизнь полностью зависит от ног другого.
— Ты отлично бегаешь, — говорит Дей. — Не многим удается удрать от Куена.
— Значит я бегу. А ты сидишь. Под лезвием ножа Лонгвея? — Мой собственный нож все еще висит в воздухе между нами.
— Ага. Плата хорошая. — Дей дергает подбородком в сторону моего брезента. — Похоже, деньги тебе не помешают.
Он прав. Хорошая плата означает, что я смогу потратить время на поиски сестры, а не еды и одежды. Но связываться с Братством, даже ради одного дела, это плохая идея.
Есть только одна причина, по которой я думаю над предложением. Лонгвей самый важный человек в Крепости, главарь Братства Красного дракона. Его бордель самый большой. В него невозможно попасть. Большинство его девушек обслуживают самых важных, могущественных и влиятельных людей Дальнего города. И это последний из больших борделей, где я еще не искала.
Это может быть моим единственным шансом. Найти Мей Юи.
— Не похоже, чтобы тебе была нужна работа. — Кончик моего ножа направлен на его белоснежные зубы. В его одежде нет ни единой дырочки. Даже от его позы пахнет деньгами. — Недостаточно все у тебя плохо, чтобы рисковать жизнью.
— Внешность бывает обманчива, — пожимает плечами Дей. — Так ты участвуешь или нет?
Мне следовало отказаться. Все это противоречит второму правилу. Не доверяй никому. Но если я скажу "нет", он уйдет. Найдет кого-нибудь другого. Я потеряю шанс найти сестру.
Хорошая плата не стоит того, чтобы рисковать своей жизнью. Или доверять незнакомцу.
Но Мей Юи стоит.
Брезент у моей ноги расползается. Из него высовывается серебристая голова Кма, его ядовито-желтые глаза упираются в Дея. Я тоже снова окидываю его взглядом. Никаких признаков Братства. Ни украшений. Ни татуировок. Только яркий шрам поднимается до самого предплечья. След от ножа. Слишком уродливый, чтобы его оставило какое-то другое оружие.
Дей перехватывает мой взгляд и одергивает рукав, пряча свою метку.
Кма подкрадывается к нему сзади и, словно шарф, оборачивается вокруг его ноги, становясь серой опушкой на великолепных джинсах. Его пушистый хвост поднят трубой: радостное приветствие. Нарезав пару кругов, Кма укладывается у ноги Дея, подобрав под себя лапы и мяукнув.
Если мой кот ему доверяет, то и я могу.
Пока могу.
Я киваю:
— Похоже, у тебя появился новый друг.
Дей неожиданно чихает так, словно раздается взрыв. На его лице с десяток плевков мистера Лама. Юноша вскидывает руки к лицу, но уже поздно. Если хоть что-то может сделать внешний вид бродяги менее устрашающим — полное лицо соплей.
Я опускаю нож:
— Когда бежать?
Юноша заканчивает вытирать лицо и засовывает руки обратно в карманы. Кма все еще крутится у его ботинок. И мурлычет.
— Через два дня. После захода солнца через четыре часа. Встречаемся у входа в бордель Лонгвея.
— Приду. — Вот и все. Второе правило нарушено. Я доверилась парню со шрамом на руке. Ловлю его взгляд. Ради моей сестры. — Но я хочу шестьдесят.
— По рукам. — Он отвечает быстро, отчаянно. Даже не моргнув.
Надо было просить семьдесят.
— Надеюсь, ты придешь, Джин. Если нет...
— Я приду, — отвечаю я.
Дей кивает и разворачивается, чтобы уйти, плавно огибая представителя семейства кошачьих. С тяжелом вздохом наблюдаю как он уходит. Частично во вздохе сквозит облегчение. Частично — усталость. Теперь, когда Дей знает место моего лагеря, мне придется переехать. Все мои тайны, весь мой ужас выплескивается в холодный воздух. Туманный и молочно-белый. Как кожа моей сестры.
Когда облачко моего дыхания исчезает, парня уже и след простыл. Я стою в распахнутом зеве своего переулка, все еще крепко сжимая рукоять ножа. Снова одна.
Мей Юи
Удивительно, что, потеряв столько крови, Синь боролась очень долго. Сейчас она больше не сопротивляется. Мы с Инь Юй легко ее переносим. К тому моменту, когда кладем Синь в кровать, мы перепачканы в ее крови.
Кровь у меня на руках. Я вытягиваю их перед собой и пристально всматриваюсь в яркие мазки. Они несут за собой воспоминания. Страшные, ужасные воспоминания из прежней жизни.
Если отец не работал в поле, он падал на свой раскладной стул, держа в руках бутылку. И мы все знали, что нам следует вести себя осторожно, когда он откручивал третий колпачок. Большинство времени он там и оставался, раскинув руки и ноги, словно мертвая рыба. В остальное время наша кожа расцветала болью и становилась фиолетовой под его ударами.
Джин Линь всегда балансировала на грани опасности. Ее побои всегда были хуже, поскольку она постоянно отбивалась. Боролась, пытаясь своими маленькими ручками и ножками дотянуться до него. Иногда ей даже удавалось ударить его. Отец хохотал и лупил ее с удвоенной силой. Мне кажется, она делала это специально, чтобы направить всю его ярость на себя. Покончив с Джин Линь, он не бил ни меня, ни маму.