Но парень... он смотрит на меня так, как не смотрел никто раньше. От этого взгляда мои щеки снова становятся сливового цвета. То, что прежде лишь порхало в животе, теперь горит огнем.
Что я хочу знать? Что Синь хотела знать? Снаружи. Никаких больше стен. Думаю о Джин Линь, высунувшейся в наше окно. Она такая голодная. Смотрит на звезды, желая их поймать и засунуть в рот. Прислоняясь к своему окну, я чувствую то же самое, у меня в груди гремит то же желание, то же грозовое облако.
— Что-нибудь, — говорю я. — Обо всем.
— Здесь много чего. — Парень хмурится и скрещивает руки на груди. На мгновение меня окутывает страх, что наша игра закончена, что он исчезнет в песне разбитых бутылок и раздавленных банок. — Может быть, мы заключим сделку?
— Сделку?
— Ага, сделку. Твоя информация в обмен на мою.
— Моя информация?
— Данные о борделе. Ты... видишься с ними? С Лонгвеем и остальными членами Братства?
— Иногда. — Во рту становится сухо — точно так же, как в грузовике Жнецов, когда они везли меня из провинции в город. То, что началось как игра, грозило превратиться в нечто опасное. Говорить о Братстве, делиться тем, что я видела... все это может очень плохо для меня закончиться.
— Никогда не заказывай креветки в палатке мистера Лау. Он слишком долго их хранит. Верный способ заболеть. Последний раз, когда я заказал так еду, не мог потом три дня есть вообще.
— Ч-что? — Мой язык все еще сух. Такое ощущение, что его еще и в узел завязали.
— Мы же заключили сделку, помнишь? — напоминает мне юноша. — Ты отвечаешь, я отвечаю.
— А. — Что-нибудь. Обо всем. У мистера Лау продаются испорченные креветки. Не такого я ожидала, но все же. Никогда не знала, что ларек с креветками так близко.
— Они проводят там свои встречи, да? — Его вопрос такой быстрый и настолько явный, что я внезапно понимаю: его появление у моего окна неслучайно. Все наши слова и паузы вели к этому: парню что-то здесь нужно. Что-то, до чего он не может добраться.
И я хочу знать, что это. Что ему может быть нужно в этом месте дыма и замков? В его глазах я вижу тот же огонек, что был в глазах Синь. Только она смотрела наружу, а он глядит внутрь.
Улавливаю металлический скрежет. Позади меня. У меня едва хватает времени сложить "дважды-два". Рывком задергиваю занавеску и прыгаю в кровать.
Сначала я вижу цветы. В дверь врывается десяток хризантем, за ними появляется посол. Он довольно крупный мужчина, от его поступи сотрясается комната. От его плаща пахнет влагой, но капель я не вижу. Вероятно, он пользовался зонтом.
Пульс все еще бешено скачет, когда посол подходит к кровати. У него в руках что-то есть: сверкающая золотистая коробочка с бантом. Посол кладет ее мне на колени.
— Я принес тебе шоколад. — У него расслабленный голос. Спокойный. Он напоминает мне, насколько я взволнованна.
Улыбаюсь и благодарю его. Медленно развязываю бант. Все, о чем я могу думать, — это окно за моей спиной. Там ли все еще парень, ждет ли меня? Огонь его глаз поселился у меня в животе. Молюсь всем богам, чтобы мои щеки не покраснели.
Все конфеты разные: не круглые, не квадратные. Они все странной формы, таких я прежде никогда не видела.
— Ракушки, — говорит посол, когда видит на моем лице недоумение. — Оттуда берутся моллюски и устрицы.
— Ракушки. — Провожу пальцем по краю одной из конфет. — Из моря?
— Да.
Вень Ки всегда любила рассказывать про море. Она могла болтать о нем часами. Как с восходом луны наступают приливы и отливы. Как в ветреные дни оно скрежещет, слово кошка. Как его воды, будто огонь, сверкают в лучах восходящего солнца. Мне всегда было тяжело представить, что в мире может быть так много воды. Синь говорила, что под ней даже могут располагаться горы (об этом она узнала много лет назад, когда училась в школе). Никто из нас ей не верил.
— А ты когда-нибудь был на море?
— Много раз, — улыбается он. — Я вырос на острове. Не мог никуда уехать, чтобы не пришлось пересекать воду.
Я знаю, что никогда не смогу представить такое количество воды, пока сама ее не увижу.
— Как думаешь, однажды ты сможешь свозить меня на море?
Улыбка исчезает.
— Это не очень хорошая идея.
Обычно я не стала бы давить дальше — я бы скромно и тихо замолчала. Как ему нравится, следовала бы правилам ведения разговора. Но мое сердце колотится и мурлычет после встречи у окна.
— Почему?
— Ты моя принцесса. Это башня из слоновой кости. Тебя нужно защищать. Люди снаружи... они нас не поймут. Для тебя же будет безопаснее, если ты останешься здесь.
Стены сделаны из шлакоблоков. А не из слоновой кости.
Не уверена, что тоже нас понимаю.