У меня есть план: рискованный, адски сложный план, но чтобы он сработал, мне нужен курьер. Очень быстрый.
Я еще не успел съесть и половину лапши, когда мимо моего крыльца проносится мальчишка. Вот он только что был здесь и его уже нет. Бежит быстрее, чем некоторые "звезды" в моей школе.
— Снова взялся за свое. — Мистер Лам сплевывает в банку. Его взгляд скользит по переулку и обратно. — Интересно, у кого стянул на этот раз. Половина магазинов на этой улице от него пострадала. Но с этими решетками никогда не связывается. Всегда только покупает.
Откладываю палочки, когда мимо пробегает банда Куена. Он во главе толпы. В глазах сосредоточенность и ярость. Некоторое время назад я выкинул его из своего списка курьеров. Он жесток, безжалостен и немного туповат. Такой мне не нужен.
Но тот парнишка может вполне подойти. Если я сумею его поймать.
Я ставлю недоеденную лапшу на ступеньки, натягиваю капюшон и следую за ними.
Банда Куена бегает еще некоторое время, прежде чем остановиться. Крутят головами по сторонам, глаза широко распахнуты, легкие горят огнем. Кого бы они не искали, они его потеряли.
Замедляю бег и встаю с другой стороны улицы. Никто из запыхавшихся парней меня не видит. Они слишком заняты тем, чтобы не попасться разъяренному Куену.
— Куда он делся? Куда он, черт побери, делся? — кричит бродяга и пинает пустую пивную банку. Та с легким стуком врезается в стену. По шлакоблоку разбегается тараканье семейство. При виде подобного меня мороз пробирает по коже. Забавно. После всего, через что я прошел здесь, после всего, что повидал, насекомые все еще меня беспокоят.
Куен тараканов не замечет. Он бушует: орет на мусор, стены и своих парней. Те отходят от него, каждый отчаянно пытается не стать козлом отпущения.
— Кто стоял на страже? — поворачивается к ним Куен.
Все молчат. Не могу их в этом винить. Бродяга сжимает кулаки, его руки трясутся.
— Кто стоял на этой долбаной страже?
— Ли, — отвечает мальчик рядом с поднятыми кулаками Куена. — Это был Ли.
Парень, о котором говорят, разводит рукам, мгновенно капитулируя:
— Прости, босс! Этого больше не повторится. Клянусь.
Главарь делает шаг вперед по направлению к трясущемуся Ли. Его кулаки сжаты и готовы к бою.
Засовываю руки глубже в карманы толстовки. Чувствую, что Ли сейчас будет плохо. Но недостаточно плохо, чтобы помогать. Я не могу себе позволить ввязываться в чужие разборки. Не сейчас, когда у меня осталось так мало времени, чтобы решить свои собственные проблемы.
Похоже, что Куен хочет ударить ребенка по лицу. Никто не пытается его остановить. Они съежились, наблюдают и ждут, пока кулак главаря поднимается на уровень носа Ли. И замирает.
— Кто это был? А? — спрашивает Куен. — Полагаю, у тебя было время его разглядеть.
— Да, да, да, — яростно кивает Ли. Прискорбно видеть это рвение и то, насколько Куен их всех запугал. Если бы они жили в нормальном мире (играли бы в футбол, пели в караоке с друзьями), у них был бы другой лидер. Больше с мозгами, нежели с мускулами.
Но это Крепость Хак-Нам. Здесь правят мускулы и страх. Выживает исключительно сильнейший.
— Это был Джин. Он и раньше крал у нас вещи. Брезент. Рубашку, — продолжал Ли. — Ты же знаешь, тот, который появился из Дальнего города пару лет назад. У которого есть кот...
— Мне нет дела до его чертова кота. Мне нужны мои ботинки! — огрызается Куен.
Его ботнки? Опускаю взгляд и понимаю, что парень босой. Из-за бега по грязным улицам, все его ступни покрыты кровью. Порезы от стекла и гравия. Возможно, даже и от использованных игл.
Не удивительно, что он так взбешен.
Ли прижимается прямой спиной к стене. Его лицо искажается, словно он вот-вот заплачет.
— Я верну ботинки. Обещаю!
— Сам об этом позабочусь!
Кулаки главаря приходят в движение. Звук удара в челюсть, громкий и ужасный. Куен продолжает бить, снова и снова, пока лицо Ли не становится таким же темным, как и его сальные волосы. Тяжело смотреть на подобное. Тяжелее, чем на насекомых.
Я могу это остановить. Могу достать оружие, и банда Куена ломанется врассыпную, словно тараканы. Мои пальцы дергаются от каждого удара, но я лишь глубже пихаю их в карманы.
Дети гибнут на улицах каждый день. Из-за голода, болезни или ножа. Я не могу спасти их всех. А если я не опущу взгляда, если не буду делать то, что должен в эти восемнадцать дней, я не смогу спасти себя самого.
Вот о чем я снова и снова твержу себе, глядя на окровавленное, в синяках, лицо ребенка.
Я плохой человек.
— Снимай ботинки, — рычит Куен, когда его кулаки, наконец, останавливаются.
Ли всхлипывает, лежа на земле.
— Пожалуйста...