Обезьянка, судорожно втягивая воздух, крепче обхватила трубу, прижалась к ней, словно хотела протиснуться в щель между трубой и стеной. Заметила Стаса и закричала.
Крысы обернулись. Переглянулись и пошли на Стаса, расходясь в стороны. Та, что получила прутом по ушам, громко и требовательно пискнула. Из выбитой двери подъезда выглянула еще одна серая морда. Огляделась и убежала обратно.
За подмогой. Сколько же их здесь?..
Лучше не проверять.
Стас достал пистолет. По стене, подпрыгивая на неровностях, помчалось оранжевое пятнышко. Крысы стрельнули глазками по пистолету, по пятнышку - и двумя серыми стрелами брызнули в стороны, под хлам у стен дома.
Опытные. Тем более лучше не проверять, сколько их здесь.
Обезьянка опять закричала. Отчаянно, из последних сил.
Оглядываясь, чтобы крысы не напали сзади - крысы не испугались пистолета, отнюдь, они просто приняли его во внимание, - Стас подбежал к обезьянке. Мальчик, и даже с ошейником. Откуда же ты здесь, горе шерстяное?..
Обезьянка отлипла от трубы, протянула лапки, но прут выкинуть и не подумала.
Стас сам вырвал его из слабой лапки, швырнул в темный провал подъезда. Подхватил шимпанзе под мышку и, оглядываясь по сторонам, попятился от подъезда, держа проем входа на прицеле.
Если их там, внутри подъезда, много, просто убежать не получится. Они бегают куда быстрее человека. И если они всей оравой вынырнут из проема во двор, то окружат и набросятся, не опасаясь никакого пистолета. Тут уже и автомат не поможет. Невозможно уследить за десятком тварей, окруживших со всех сторон и прыгающих не тебя, целя в шею.
Единственный шанс - уложить их, когда они будут выбегать из подъезда, мешая друг другу. Если не остановить их на пороге, все...
За темным провалом, на лестнице, шуршало, но мордочки не показывались. Наблюдали откуда-то издали с лестницы, из темноты. Им оттуда все видно, а вот их самих не разглядеть. Знают, опытные.
Стас привалился плечом к стене - сзади был угол и вход в арку. Еще шаг назад, внутрь арки, и подъезд уже не будет видно. Так что теперь действовать надо быстро.
Стас развернулся и рванул через арку, через дорогу, скользнул за ворота и захлопнул их. Когда клацнул язычок тяжелого замка, Стас уже обернулся и оглядывал этот двор.
Здесь все было в порядке. Вроде бы... Этот двор был сквозной - впереди была еще одна арка, с такими же чугунными, хорошо подогнанными воротами, не оставлявшими снизу ни щели, ни зазора.
Все окна во дворе, до четвертого этажа, были забраны частой решеткой. Нет, конечно, крысы не могли так высоко прыгать. Эти решетки ставили не хозяева, чтобы защищаться от улицы. Эти решетки ставили по его заказу, чтобы защитить двор от внутренностей необитаемых домов. Как и две тяжелых стальных двери в оба подъезда.
Потому в этом дворе и тихо. И родная пурпурная "Нива" стояла, как ее оставил час назад - с целыми шинами, а не на обглоданных дисках, как тот "Сахалин" на площади.
Обезьянка под его рукой зашевелилась, вцепилась лапками в плащ. Глаза были большие, испуганные. И преданные. Ну еще бы...
Стас сунул "Хек" в кобуру, залез в машину, завел мотор и включил обогреватель. Ну и погодка! И сам задубел, как эта обезьянка.
- Как ты сюда попал-то, шерстяной?
Стас задрал мордашку шимпанзе, покрутил ошейник. На ошейнике не было ничего, кроме имени. Да еще на латинице: Sir Grey.
- Рыцарь Грей, значит... Нет уж, лапочка. Без расшаркиваний обойдемся. Серый ты, вот ты кто. Просто Серый.
Шимпанзе, преданно глядя в глаза, кивнул и что-то пролопотал по-своему. На кличку среагировал? Русский Серый и впрямь похож на буржуйского сэра.
Ага... Нет, не на кличку. Серый сунул в рот палец и стал его сосать. Голодный.
Стас залез в карман, за пакетиком с арахисом... черт! Зачем выкинул, дурак?
- Сейчас, подожди.
Стас попытался пересадить Серого на пассажирское кресло, чтобы дотянуться до бардачка, но Серый заверещал и вцепился в плащ, не отпуская.
- Да не брошу я тебя, не брошу... Куда уж теперь-то... Только в суп если.
Осторожно, чтобы не зажать шимпанзе под рукой, Стас перегнулся через него и открыл бардачок. Ага. И пакетик арахиса, и даже бутылочка колы. И еще какой-то огрызок бублика, провалявшийся здесь, должно быть, уже дня три, и весь ссохшийся...
Серый смолотил все. Только кола ему почему-то не понравилась - лишь пригубил ее, буквально пару глоточков, только чтобы не даваться всухомятку.
Пока он ел, машина прогрелась, стало тепло. Маленький живот разбух, глазенки закрылись, и обезьянка задремала. Стас пересадил его с колен на правое сиденье, закутал в плащ и пошел открывать ворота - те, что выходили на другую улицу. Будем надеяться, там крыс нет.
И откуда он здесь взялся? Из того голубого "Сахалина", что ли? Хозяев съели, а этот улизнул? И два дня простоял на полочке, отмахиваясь от крыс? Силен, шерстяной...
Стас отпер ворота и выглянул на улицу. Чисто. В смысле, никого. Уборка бы здесь не помешала. Вроде бы, давно здесь никто не живет - а мусор откуда-то берется. Ветер его приносит, что ли, с окраин города, где еще жить можно? Гоняет по улицам, заметая, как может, пустоту и безмолвие брошенного центра...
Стас вернулся в машину и медленно вывел ее за ворота, стараясь не разбудить Серого. И что с ним теперь делать... Не дома же выращивать, в самом деле? Обезьяну дома без присмотра оставлять нельзя. Был дом, станет склад после бомбардировки. Младшие братья человека, черт бы их побрал. Ломать уже умеют, а вот строить еще никак...
Блин, и дернуло же взять... Но не бросать же его было, эту животинку? Куда-то теперь везти надо. Уговаривать, чтобы взяли.
Добрый? Ну-ну. Вот теперь и мучайся. Дурная голова ногам покоя не дает...
Мытье прошло гладко. Когда на сонного Серого упала струя теплой воды, он дернулся, открыл глаза - но тут же успокоился. Видно, привык, что его мыли в ванной.
Расслабился, и проспал все мытье. В себя пришел, только когда Стас стал его растирать полотенцем. Тут глазки открылись, и Серый проснулся. Вместе с норовом. Заблажил, стал вырываться...