Кира подавила улыбку. Ей такое в голову не приходило, но это объясняло поведение близняшки. Наверное, Ян часто страдал, раз теперь сестра так печется о его положительных эмоциях.
- Захватим чего-нибудь перекусить. Я страшно голоден.
Гронский закинул в небольшой рюкзак пару яблок и бутербродов.
- Только давай полетаем, - предложила Кира уже на улице. Ее тело и мозг требовали экстрима. - Расскажи, как ты это делаешь? Что это за штуки у тебя на спине?
По уже сложившейся традиции моросил дождь, но мелкий, безвредный. В этом районе Город давно спал, укрывшись слоем густого освежающего тумана. Высотки прятали свои макушки в мягкой дымке, стыдливо прикрывали ею разбитые окна. Деревья еще больше скорчились к земле, пропитанные влагой. Дорога блестела десятками луж, которые иногда оголяли почти черный асфальт. Тут все было неживое.
Гронский гармонично вписался в готический пейзаж.
- Хм, - нахмурился он, - тебе ребята рассказывали про темную материю?
- Леиматри называл ее рэобскура, он воскресил вас с ее помощью. Верно?
- Да. Так вот, эта материя живет внутри каждого из нас, постепенно адаптирует к новой форме существования. Пока мы спим, едим, дышим, но потребности со временем должны исчезнуть. Хотя мне очень нравятся мясные пироги, - печально вздохнул Ян, заворачивая за угол. - Материя дает нам некоторые возможности. Например, чувствовать опасность, считывать людей, летать. Из моего тела выходит, так скажем, аура, состоящая из рэобскуры.
- Это больно?
- Бывает.
Оба замолчали. Кира, додумавшаяся обуть сапоги на каблуке, пусть и невысоком, едва поспевала за размашисто шагающим Гронским. «У меня нет никакой темной материи и сверхъспособностей. И вообще никакого перевоплощения не происходит. Разве что... есть ощущения какого-то равнодушия ко всему прежнему. Мама... Где она, где брат? Почему я так редко вспоминаю о них?»
- Ясно. А что насчет вашей миссии? Ты уже делал что-то по приказу Леиматри? - Кира акцентировала на последнем слове и метнула встревоженный взгляд в широкую спину Яна, который продолжал идти впереди.
- Пока нет, - без колебаний признался парень и остановился. Он обнажил перед Кирой большие серые глаза, такие грустные, застывшие в одном моменте из прошлого. - Скажи честно, я кажусь тебе чудовищем, да? Из-за всей этой истории с материей.
- Нет, нисколько! - вскрикнула Воронцова, а потом перешла на шепот, вдруг кто-то подслушивает. - Ты не плохой. Я знаю, я вижу тебя настоящего...
Кира долго подбирала подходящие продолжение фразы, но слова как назло расползлись кто куда, не желая выстраиваться в предложение.
- Ты ни в чем не виноват, - выпалила она, отворачиваясь. - Думаю, у каждого из нас есть моменты, за которые бесконечно стыдно в итоге. Так вышло, что ты страдал нарциссизмом, не считался с мнением окружающих, присваивал чужое, пользовался людьми. И ответил за последствия. Я бы сказала, понес самое страшное наказание.
Ян открыл рот, чтобы перебить, но Кира не позволила.
- Но теперь ты не такой. Я это чувствую. Как ты вырос, как изменилось твое восприятие мира. Теперь ты ощущаешь ответственность за сестру, за друзей, Ты готов отгородить их от Леиматри любой ценой. Так плохие люди не поступают.
Гронский опустил голову и стал рассматривать собственные ботинки. Похоже, прятал улыбку. Щеки Киры порозовели от произнесенного. «Вот, теперь я - это я, какая есть. Начинаю раскрываться», - пронеслась приятная мысль.
- Самое страшное - забыть прошлую жизнь, - вдруг признался он. - После смерти каждый из нас сутки испытывал боль. Как дети в момент рождения. Меньше всех повезло Софе, она три дня лежала без сознания. Мирон отошел быстрее. Сначала было состояние прострации, мало мыслей, заторможенность. Потом хотелось рвануть домой, к родным, сказать, что все хорошо, что мы недалеко, но здравый смысл останавливал - мы ведь не могли остаться. А потом появилось безразличие. Словно там остались другие мы, совсем еще подростки, у которых главная проблема - как прогулять занятия или спрятать от родителей дневник с двойками. Я несколько раз наблюдал за прежним домом. Пока не пришло ясное осознание - все это позади. Довольно драматический момент, вроде мозгом понимаешь ситуацию, а ничего не можешь поделать с чувством отторжения.
- Точнее не скажешь, - вырвалось у Киры. А ведь, действительно, она понимала, о чем речь. Гронский так пытливо смотрел на нее - пришлось рассказать про встречу с Леиматри во всех подробностях. Он хмурился, кусал губы, напрягал взгляд.
- Раз это не Леиматри, то кто вернул тебя?
- Не знаю, - она пожала плечами и сдвинулась с места, направляясь вглубь заброшенного района. - Со мной происходит то же, что и с вами. Я чувствую энергию. На спине, в руках, на затылке. Она пульсирует и немного щекочет.
Внезапно Ян крепко обхватил ее за талию и взмыл в воздух. Город начал постепенно уменьшаться, здания превратились в маленькие точки, белый туман с высотой набирал плотность. Вот за ним уже ничего не различить. Полет был стремительный, легкий, невесомый. Даже морозный ноябрьский воздух щадил их кожу, хотя и обжигал льдом. Они приблизились к заброшенному мосту. Вблизи путепровод оказался внушительных размеров, из белого камня, украшенный симметричной резьбой и кружевом у верха арочных подножий. Местами почерневший и покрывшийся мхом. Его причудливые очертания терялись в тумане, который осторожно стелился над спокойной гладью мутной реки.
Как только ноги Киры почувствовали твердую поверхность, она впилась рукой в плечо Яна.
- Голова немного кружится. Я не совсем привыкла летать, сам понимаешь.
- Это проходит со временем, - успокоил ее парень, поддерживая под локоть.
- Чем будем здесь заниматься? - От высоты головокружение только усилилось, но потом резко отпустило - вестибулярный аппарат отрегулировал режим равновесия. Пришла сумасшедшая идея: - Можно я пройду по краю?
- И как я потом объясню ребятам, если ты шлепнешься? - озадачился Ян, но в глазах загорелся огонек.
- Я залезу на край, а ты будешь держать меня за руку. Ничего не случится. В крайнем случае, я отлично плаваю, - успокоила его Кира.
Гронский ободрительно кивнул и достал из рюкзака припасенные яблоки. Девушка взобралась на высокий бордюр и, изображая канатоходца, расставила руки, одну из которых вручила страховщику. Шаг, второй. Все оказалось проще, чем она думала.
- Теперь я не так боюсь высоты, как в прошлой жизни, - призналась она.- Раньше до смерти боялась даже на детской карусели прокатиться, но теперь это даже забавно. Не хочешь присоединиться?
Ян не сразу понял вопрос и автоматически кивнул, хотя предложение счел нерациональным. Вдруг оба потеряют равновесие, полетят вниз, а его сила не сработает? Все-таки он не так долго пользуется рэобскурой. Но счастливый вид Воронцовой бодрил.
- Лезь сюда. Вот так, - девушка помогла Гронскому взобраться на край парапета.
Даже ветер потеплел. Опасность придала прогулке настроения. Оказавшись над пропастью, они ощутили непередаваемый восторг: два человека стоят перед огромной пучиной, рискуя сорваться вниз, Кира судорожно вздохнула. С одной стороны Ян крепко держал ее руку, не отводя своих черных глаз, а с другой распростерлась огромная бездна, наполненная мутной водой. Все было слегка размыто из-за тумана, но Кира примерно представляла, какая тут огромная высота. Этот момент был только их. Мир медленно и со скрипом замер, давая им возможность насладиться тишиной.
Города словно не было. До моста не доносились скулящие звуки машин и гула поездов. Он и не существовал вовсе. Разве что на картинке - нечеткой ломографии с полуразмытыми контурами. Даже густые желтые деревья и те выглядели как неживые.
Кира впервые наслаждалась своим Городом - иногда неродным, жестоким, отталкивающим. Но теперь она впервые осознала незримую связь с ним. И ей стало спокойно. «Это наше тайное место, о котором знают только двое, которое больше никто не видит или же просто не догадывается, насколько оно прекрасно», - навсегда отложилось в памяти.