«Я думала, рок - это тяжелое бряканье и жуткие крики, а тут какое-то блаженство».
Ян приблизил губы к микрофону. Звучание стало насыщенным, вампирическим и резким. В лучших традициях рок-музыки. Гронский, изменившийся в лице, начал петь единственной зрительнице. Его местами нежный, ласковый голос расщеплялся до хрипотцы. Крис добавила мелодичных клавиш, благодаря чему песня многослойной волной разливалась по каждому сантиметру пространства. Подвал наполнился чем-то сверхъестественным, демоническим.
Кире казалось - они читают мысли друг друга, настолько все было сыгранно. Каждый чувствовал себя частью единого целого. Когда Ян поднял руку и сделал легкий жест, Софа без проблем поняла - нужно немного остановиться. Лева тоже замедлил игру.
«Он прекрасен!» - восторженно думала Кира, рассматривая преобразившегося Гронского. Его заострившееся от бессонницы и голода лицо, впалые мешки под глазами, потрескавшиеся губы, обветренный нос - все затмило исходившее от кожи свечение. Ян стал похож на Леиматри, а, точнее, его божественную часть. Такой же великолепный в своей красоте, находившийся в абсолютной гармонии с телом и разумом. Счастливец, живущий музыкой, дышавший ею каждую секунду новой жизни. «Тот гадкий тип поступил правильно. Он точно знал - таково их предназначение. Я никогда не перестану наслаждаться этим», - наслаждалась Воронцова.
Когда романтичная песня закончилась, Ян потребовал продолжения. Группа сыграла еще несколько композиций потяжелее. Кира слушала, зачарованная, вспоминая первый вечер и первое знакомство с неземным талантом ребят. Она влюбилась. В Гронского с его двумя личностями внутри, в его друзей, в эту новую жизнь. И это чувство навсегда поселилось в ее сердце.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. ПРОСЬБА ЛЕИМАТРИ
«Со мной что-то не так? Может, дефект сознания? А что, если я предрасположен к мести?» - терзался догадками Гронский, лежа на кровати в полном одиночестве.
Несмотря на отсутствие отдыха несколько последних дней, он и теперь, в уютной обстановке, не мог уснуть. Единственный вопрос, мучавший его, касался Киры и ее убеждения, что он способен себя контролировать
«Почему она не может понять меня? Почему? Хотя, все люди эгоистичны, подвержены страхам и сомнениям. А она человек, это я отчетливо вижу. Пусть и воскресший, но ее точно не касалась темная материя. Даже не знаю, что она за существо такое. Кто ее создал?»
Ян поднял усталые глаза и выглянул в окно. Сегодня ни одного зова. Инстинкт молчит, но не дает расслабиться. Это как пытка: сколько ни заставляй себя погрузиться в царство Морфея, навязчивые мысли, что сон долго не продлится, преследуют до дрожи в веках. Поэтому он думал. Много, бесперебойно.
«Он считает, я не догадался. У него есть враг. Сильный и могущественный. Леиматри не глуп, но слишком увлечен самолюбованием. А я не хочу, чтобы мои друзья пострадали, если он просчитается. Особенно Софа. И Кира», - беспокоился Гронский.
- О, импульсы в мой адрес так сильны, что их можно есть ложкой, - ухмыльнулся объект его размышлений, материализовавшийся посреди комнаты. Он был бесподобен в удлиненном вельветовом фраке цвета спелой сливы, расшитый мелкими узорами.
- Я удивлен, - с издевкой произнес Ян вместо приветствия. - Думал, ты давно мертв.
- Это невозможно, увы, - отрезал Леиматри.
Его голос похолодел, вены на шее рассыпались длинными тонкими ветвями по мраморной коже, зрачки сузились. Гронский ощутил исходящую от незваного гостя космическую силу - яростную, демоническую. Ее Леиматри преподносил изящно, словно боясь расплескать разрушительную материю. На самом деле он сам состоял из нее, из рэобскуры, ощущал себя единым целым с внеземным миром, но главное - полностью управлял мощной энергией даже в враждебной среде.
Ян постарался сохранить невозмутимость, хотя в горле скопился ужас. И он только теперь понял, с чем он связан. Гронского страшила не природа темной материи, а ее пугающая, не укладывающаяся в голове бесконечность, масштабность. Он чувствовал себя пылинкой рядом с Леиматри - носителем того, у чего нет границ. А еще ощущал, как подобная пустота, словно мокрое пятно, медленно расширяется внутри него самого.
Леиматри прошелся вдоль классического застекленного серванта, выудил оттуда пару книг, пролистал их и сморщился:
- Писатели - несчастные люди. В них существуют миллионы реальностей, прекрасных, уникальных, но, увы, навсегда погребенных в их разумах. Когда-то я жил среди людей. Чему ты удивляешься?
Гронский поспешил опустить непроизвольно взметнувшиеся брови.
- Я жил среди них долго, правда, по большей части отшельником, - объяснил Леиматри и повернулся на каблуках, выглядывая на улицу. - Знавал я одну писательницу и поэтессу - прекрасную, как богиню. Она родилась уникальной. В ней жил не этот жалкий мир людей, она носила в себе вселенную - многогранную, как алмаз, сверкающую всевозможными цветами и оттенками, которых ты никогда не уловишь своим примитивным зрением. Она умерла, рассеялась в пространстве.
Молчащий собеседник боялся даже перевести дыхание. Он понимал Леиматри, о чем тот говорит, увидел все собственными глазами: ту чудесную девушку с глазами изумрудного цвета, ее матовые бледно-морковного цвета волосы до самых колен, длинные тонкие пальцы без единой морщины. Она была молодой, излучающей жизнь каждой клеточкой белоснежного тела, улыбалась своими широкими пухлыми губами кому-то очень знакомому, любимому. Таким ее запомнил Леиматри.
- Но не ее душа. У каждого есть один шанс на реинкарнацию. Переселение сущности в другое тело. Это великий дар бытия. Новую жизнь получают не только люди, но и животные. По сути, наш мир - это набор одних и тех же личностей, которые путешествуют во времени и обретают новые, молодые тела.
- Даже у нас есть шанс? - наконец, открыл рот Гронский.
Леиматри повернулся к нему, так неожиданно прозвучал вопрос.
- Даже у вас, друг мой. То, что произошло с вами, иной процесс. Вас в ваших же телах оживила рэобскура. А в дальнейшем, если вам не посчастливится погибнуть, всегда есть возможность вернуться. Правда, реинкарнация хаотична, она может произойти спустя сотни, тысячи лет. В подлинном мире нет порядка. Таков был замысел.
- Что значит - подлинном? - не понял Ян.
Он осмелился встать напротив своего создателя. Их настигло единение.
- Ты задаешь неправильные вопросы. Нужно спросить: чей замысел?
Взгляды соединились в мост, состоящий из сильнейшего энергетического потока. У Гронского пересохло во рту, но он повторил нужную фразу.
- Того, кто придумал вселенную, конечно. Земля - единственное его творение, где есть жизнь. Это удивительно, хотя в какой-то степени скучно. Людям хочется верить в обратное, в другие аналогичные миры. При этом параллельные реальности в собственном им так и не подвластны. Ирония. Но довольно о лишнем. У меня есть просьба.
«Закрыть уши и убежать! Не произноси!» - Ян услышал наперед еще не прозвучавшие мысли Леиматри. Страшные звуки сковали позвоночник в области шеи, руки камнем тянуло к полу, из носа потекла кровь.
- А тебе еще не чужды эмоции. Интересно, - сделал открытие, явно неприятное, его новоиспеченный отец. - Придется с этим поработать, но задуманного не изменить. Такова цена.
- Кем задуманного? - рассвирепел Гронский, едва сдерживая накалившуюся внутри него злость. Но она, и так гласил Закон всех высших, волнами обрушивалась на своего владельца, раз за разом сбивала с ног. Ян поднимался, тянулся к белоснежному лицу создателя, пытался содрать его ненастоящую кожу, но их разделяла невидимая стена. - Отвечай! Кто придумал убивать Киру? Ты? Я знаю... знаю, что есть другой, - надрывался он, - тот, кто также силен, хитер и властен. Знаю, ты его не боишься. Кто ты, черт побери? КТО ТЫ?