— Вывозить?
— Принято решение сосредоточить все ресурсы, пока они доступны, в здании Института. У нас множество свободных помещений сейчас. Особое внимание — продуктам и теплой одежде, ну и еще, что там, не знаю…
— Детские вещи, пеленки и так далее, — вмешалась Ольга. — Видели, сколько с детьми? Предметы гигиены — мыло, шампуни…
— Вот! — перебил ее директор. — Слушай жену, Иван, женщины лучше знают. И вот вам радист…
Подошел совсем юный мальчик с тяжелым ящиком «Астры-2»9 за плечами. Ему шинель была, наоборот, сильно велика, здоровенные сапоги на ногах как будто шли отдельно.
— Умеешь? — кивнул ему Иван.
— Да, нас в радиоклубе учили…
— Молодец. Как зовут?
— Олег Синицын!
— Сколько лет?
— Шестна… Ну, скоро будет шестнадцать.
— Обмундирование у тебя не очень… Но потом что-нибудь подберем. Иди к машине.
Пацаненок захлопал сапожищами к выходу.
— С материком связи так и не было? — спросил Иван директора, но ответил ему внезапно Матвеев.
— Вы что, так и не поняли? — раздраженно бросил он, не поднимая глаз от расчетов. — Нет больше никакого «материка».
Историограф. «Щенки войны»
Вечером мы собрались на природе — популярный вид досуга в этом, не испорченном интернетом, обществе. Ольга, я, Борух и Андираос Курценор по кличке «Коллекционер», которого все, кроме меня, звали запросто «Андрюхой». Я его не звал никак. Что не помешало ему прийти и занять мое место возле Ольги. Мы, конечно, расстались без обид и все такое, но базовые мужские инстинкты никто не отменял — на каком-то уровне (чуть ниже пояса) я воспринимал его как соперника. Потому мне все время хотелось ему нахамить, и я сдерживал этот порыв как неконструктивный. Если это будет продолжаться и дальше, много мы такой компанией не наработаем…
— Мы отличная команда! — вот мысли она, что ли, читает? — Идеальный состав для экспедиции, сбалансированный, с проводником и оператором.
— Двумя операторами! — вроде бы невинно уточнил Андрей, и я опять еле сдержался.
Хотелось сказать «полуторами» — но я не был уверен в существовании такого слова. Ну и прозвучало бы уже совсем по-детски. А я все же почти школьный учитель. Это, знаете ли, взрослит человека.
— Ты уверена? — я специально обращался лично к Ольге, как будто никакого Андрея тут не было. — Уверена, что тебе нужен именно я? Возьми, вон, Дмитрия — у него и опыта больше, и боец он серьезный…
— Я знаю, что боец ты никакой, — ну спасибо, бывшая дорогая, могла бы и помягче как-то сформулировать, — но мы и не воевать собираемся. Мне нужен не только и не столько оператор, сколько, не знаю даже как сказать… Человек, способный сделать выводы из того, что мы там увидим.
— Кто-то умный? — не удержался и съязвил я, но Андрей даже не моргнул своими белесыми ресницами на невозмутимой блондинистой роже.
— Наша задача пока — осторожно посмотреть. Наблюдать, делать выводы. Никаких боестолкновений, никаких диверсий. Если нас заметят — тут же уходим. И вот тут нам дает преимущество проводник!
Андрей церемонно раскланялся.
«Клоун какой-то, — раздраженно подумал я. — И что она в нем нашла?».
Хотя я, разумеется, знал, что. Он проводник. Говорят, чуть ли не лучший в Мультиверсуме. А главное — он готов быть ее личным проводником. А я не готов быть ее личным оператором. Такая вот фигня.
— Они знают, что мы работаем с реперами, и не ожидают, что мы сможем уйти через кросс-локусы.
— Так что, ты с нами?
— А куда ж я, блин, денусь… — ответил я так, как от меня ожидали. Попробовал бы я отказаться! Если Ольга что-то хочет, она это получает.
Но я согласился не ради ее больших и красивых… Ну, например, глаз. Просто эту чертову войнушку надо заканчивать. Детей жалко.
— Ну, коммунары, готовы вопросы? — в отличие от нормальных лекторов, я не заканчивал лекцию ответами на вопросы, а начинал.
Так я давал детям время на осмысление того, что я рассказал в прошлый раз. Повод лишний раз подумать во время дежурств или трудовой практики. Это вряд ли сработало бы в моем бывшем срезе — слишком много медийных раздражителей и отвлекающего информационного шума, да и мотивация к процессу познания там целенаправленно блокируется специальными педагогическими приемами. Впрочем, там бы я и не смог преподавать. Я не переоцениваю свои педагогические способности.