Выглядели аппараты довольно причудливо — в приподнятой массивной передней части размещалось одно, но большое, почти в рост человека, широкое колесо. Оно проходило машину снизу вверх насквозь. Сверху его закрывал полукруглый колпак, по обеим сторонам которого разместились два открытых всем ветрам водительских места — набор непонятных гнутых рычагов, кранов, крутилок и педалей на них был идентичен и равно непонятен. Управлялась эта повозка поворотом пары задних небольших спицованных колес на литых упругих покрышках. На мой взгляд, выглядело все это довольно неустойчиво и вряд ли отличалось хорошей маневренностью.
— Я танком могу управлять, — сказал задумчиво Борух, — и даже на вертолете как минимум не сразу грохнусь. Но как рулить этой хренью, даже представить себе не могу. Если ты, Оль, решила угнать эти трехколесные паровозики, то нам не помешала бы инструкция.
— Сами повозки нам не нужны. С них нужно демонтировать пустотные резонаторы.
— Демонтировать что?
— Так вот оно что! — воскликнул Андрей. — То-то я смотрю, знакомо выглядит!
Он похлопал по идущей вдоль борта широкозвенной плоской цепи, похожей на то ли на браслет наручных часов, то ли на блестящую тусклым бронзовым блеском гусеничную ленту. Я ее принял за элемент декора.
— Нам надо снять вот эти, вот эти и еще вот эти элементы, — командовала Ольга, указывая на пластины черного камня, закрепленные на носу и корме машины. — Артем, доставай свой УИН, ты, надеюсь, не забыл его взять?
Я не забыл. И еще я обратил внимание, что с соседней машины эти элементы уже были демонтированы, причем явно не УИНом, а зубилом и кувалдой — из борта торчали пеньки срубленных заклепок.
— Это Матвеев снимал, еще тогда, — заметила мой интерес Ольга. — Он один догадался, для чего это нужно. И никому не сказал.
— Так он, поди, и пустотный костюм где-то здесь подрезал? — заинтересовался Андрей.
— В гондоле дирижабля, в шкафу самой роскошной каюты. И там такой был один — а то знаю я, о чем ты думаешь…
Возвращались вполне буднично. Андрей с Борухом тащили тяжелый баул с демонтированными деталями, Ольга и я шли налегке — она вроде как дама, а мне, как оператору, ничего тяжелее планшета поднимать не положено. А ну как дрогнет усталая рука, и выкинет нас в Жопу Мироздания…
Не дрогнула.
На транзитном участке Ольга хулигански развернула кресло с сушеным покойником, и теперь его приглашающий жест показывал в коридор, к выходному реперу в нашу сторону. Типа «вэлкам, сволочи!». В вежливом, но негостеприимном срезе торшеры снова зажглись, но совсем тускло и погасли почти сразу. Мы сидели с фонарями.
— А ты заметил, что на дирижабле тоже резонаторы висят? — тихо сказал мне Андрей. — Понимаешь, что это значит?
Я промолчал. Этот ушлый альтерионец был мне неприятен. При первом знакомстве я ему, помнится, по морде заехал14, и до сих пор иногда рука тянется повторить. Мутный он тип, нехороший. Зря Ольга с ним связалась.
— Эх, когда кончится весь этот блядский цирк, я бы… Я даже знаю одного любителя возиться с антикварным железом…
В развалинах снова кто-то завывал и шуршал невидимыми кустами за остатком стены, но время гашения небольшое, и мы ушли раньше, чем он решился на более близкое знакомство. На выходе нас встретили наставленными стволами и криком «Стоять! Руки в гору!». Мы резво подняли конечности и заорали «Мы свои, не стреляйте!». Ополчение Коммуны заняло оба репера, и теперь срез был условно «наш», хотя за пределы натоптанной тропинки между точками входа-выхода никто не совался. Даже странно как-то — вокруг целый мир, а никому и дела нет. Что там, за лесом? Брошенные города, набитые ненужными сокровищами сгинувшей цивилизации? Занесенные пылью руины, по которым ветер гоняет высохшие кости? Дикая природа, давно забывшая эпоху доминирования гоминидов? Одичалые племена, от поколения к поколению все больше перевирающие мифы о Великих Предках? Никому не интересно.
Зачем воевать за какие-то реперы, когда вокруг целая ничья Мультивселенная? Никогда мне этого не понять…
Коммунары. Перезагрузка
Условным подземным «утром» коридоры заполнились людьми — в основном, в формате очередей в немногочисленные туалеты. Ольга с мужем, вставшие раньше и успевшие умыться и даже позавтракать, оказались в выигрыше. На завтрак, правда, была та же каша с редкими волокнами мяса, что и на ужин — но перспектива запуска реактора, а значит возвращение тепла и света, внушала определенный оптимизм. За «ночь» температура еще больше упала. Ольга не видела термометра, но по ощущениям было чуть выше нуля. На решетках квадратных стальных вентканалов намерзли бороды сосулек, оттуда веяло стужей.