Лагерь великого вождя племени зодак находился на центральной мощеной площади разрушенного города. Более половины ее завалила обломками упавшая башня. В руинах была выкопана пещера, которая и служила залом, где жил Зартом и его придворные. От непогоды вход в зал защищал рваный и грязный навес, поддерживаемый двумя палками. Когда Тонгора подвели ближе, он заметил, что это остатки некогда роскошного гобелена изысканной работы, который даже сейчас, выцветший и заляпанный, сохранил следы былого великолепия.
Перед входом отряд остановился и спешился. Тонгора воины сбросили с седла на грязную мостовую. Валькар молча поднялся на ноги, не высказывая никаких претензий. Мужчины заржали, глядя на бесстрастное, похожее на маску лицо северянина, а самый высокий из них, тот, кого остальные считали старшим и которого, как понял Тонгор, звали Хошка, ткнул пленника массивным кулаком в грудь. Валькар послушно зашагал к темному входу.
Логово Зартома представляло собой неописуемо грязную дыру, источающую невероятное зловоние. Повсюду в помещении валялись военные трофеи — предметы, отнятые у более слабых племен.
Разломанные шкатулки, из которых высыпались каскады драгоценных камней. Вазы и статуэтки из золота и серебра, из язита и электра валялись под ногами, среди гниющих пищевых отходов: раздавленных фруктов, разлитого вина и обглоданных костей.
В центре помещения находилось что-то типа помоста, где стояло похожее на трон кресло из слоновой кости, украшенное превосходной резьбой, но обмазанное грязью и остатками пищи. И на этом величественном кресле сидело самое отвратительное чудовище в человеческом обличье, какое когда-либо видел Тонгор. Обнаженное тело с развитыми до настоящего уродства мускулами выглядело противоестественно. На этой груде мышц висели гроздья драгоценных украшений. Роскошные ремни вождя были буквально утыканы самоцветами и обшиты круглыми, похожими на монеты, золотыми пластинами. Фантастический пояс, поддерживавший огромное пузо, весь сверкал бриллиантами, и на нем висел целый арсенал усыпанных драгоценными камнями кинжалов и ножей, а также огромная кривая сабля и гигантский бронзовый топор с золотой ручкой и вставленными в нее неограненными рубинами.
Но все эти роскошные драгоценности не могли скрасить отвратительную внешность их владельца. Лицо Зартома хранило следы всех пороков, какие только могут отразиться на лице.
Грозный лик вождя опух от разгульного пьянства. Под маленькими холодными глазами, белки которых были налиты кровью, набухли мешки. Губы выглядели дряблыми и безвольными.
В мерзком облике вождя не было ничего царского или даже простого человеческого. Из-за болезни или какой-то травмы рот Зартома был постоянно приоткрыт, и слюна тонкой струйкой непрерывно стекала на массивную грудь. Морщины лица подчеркивали жестокость и животную хитрость вождя. Желтые клыки, торчащие из нижней выдающейся вперед челюсти, упирались в верхнюю губу, отчего казалось, что вождь постоянно ухмыляется. В одной грязной лапе, усеянной перстнями, вождь держал невероятного размера чашу с вином, из которой он, когда Тонгор подошел к трону, шумно отпил. В другой руке Зартом сжимал жирную полусырую говяжью ногу, которой закусывал.
— Так это и есть та жалкая унза, которую велели нам поймать повелители Заара? — прорычал вождь. Воины, толпившиеся рядом с троном, расхохотались от такой грубой шутки, так как унза — маленький лемурийский грызун, чьи отвратительные повадки в сочетании с трусостью сделали его имя любимым ругательством.
— Да, великий вождь! — подобострастно сказал Хошка. Он опустился на колени и положил к ногам повелителя меч валькаров, отнятый у пленного. Первозданной чистотой блеснула серебристая сталь среди окружающей смеси роскоши и дерьма..
Тонгор ничего не сказал, но его величественная поза говорила сама за себя, а взгляд золотистых глаз был полон презрения.
Задетый молчанием пленника, вождь отбросил чашу на грязный пол и наклонился вперед.
— Говори, малявка… позор воинов! Зачем могучему колдуну из Черного города понадобилась такая мелюзга, как ты?
Может, у тебя есть что-то, что им нужно? — В глазах Зартома на мгновение вспыхнул огонь жадности. Он икнул и вытер жирный рот такой же жирной рукой. Затем, не дождавшись ответа пленника, он швырнул недоеденную ногу, с которой капал жир, прямо в лицо валькару и взорвался хохотом, брызжа слюной, когда тот покачнулся от удара.
Вождь вытер руку о бедро, вытянул ее и приказал;
— Хошка, дай мне оружие чужестранца.
Из груди Тонгора вырвалось рычание. Его золотистые глаза вспыхнули как глаза тигра. В его племени никто и никогда не прикасался к чужому оружию, ведь меч, так же как и жена, может принадлежать лишь одному мужчине. Так считали валькары, и это было делом чести.
Зартом не обратил внимания на рычание пленника. А следовало, так как кисти Тонгора, скованные за спиной, напряглись, и мускулы плеч и спины валькара задрожали от напряжения.
Восточные кочевники однажды уже сковывали Тонгора. Это случилось, когда взбунтовавшиеся воины племени джегга захотели сжечь своего старого вождя Джомдата и его друга-валькара. Тонгор тогда обнаружил, что наручники кочевников рассчитаны на синекожих гигантов. А обычный человек сумеет выдернуть из них руки, если постарается. Незаметно для воинов племени зодак, чье внимание было приковано к вождю, Тонгор попытался освободиться. Сильно ободрав кожу, он сумел-таки это сделать.
Зартом узнал о том, что пленник освободился, когда железный кулак северянина, как кузнечный молот, обрушился ему под дых. Тонгор прыгнул на развалившегося на троне вождя с ловкостью лесного кота. Когда Зартом согнулся от боли, сжимая руками живот и блюя, валькар схватил свой меч и, обернувшись, утопил блестящую сталь в зловонном сердце жестокого Хошки.
Воины вокруг закричали, два десятка кочевников, обезумев от ярости, бросились защищать своего вождя.
Но Зартом одним взмахом могучей руки остановил их, а другой рукой выхватил из-за пояса кривую саблю. Он уже пришел в себя после удара. Размахнувшись, он примерился, чтобы снести голову жалкому человечишке, осмелившемуся прикоснуться к его священной особе.
Но удар сабли не попал в цель; Тонгор не стоял на месте.
Валькар подпрыгнул под удар сабли Зартома и пронзил острием меча мясистое плечо вождя. С криком боли и ярости раненый кочевник выронил саблю и бросился на пленника с голыми руками, желая смять северянина в своих объятиях. Но валькар ловко увернулся от рук разъяренного вождя и болезненно ударил его мечом по бедру. С гневным ревом десятифутовый колосс покачнулся, когда подогнулась раненая нога. Теперь Зартом с трудом держался на ногах.
И тогда Тонгор ударил его кулаком прямо в челюсть. Чудовищный удар. В этот удар сарк сарков вложил всю мощь своих мышц.
Должно быть, Зартома впервые за его долгую жизнь ударили по лицу.
Вождь повалился на спину и рухнул с возвышения на толпящихся воинов, сбив их с ног. Его лицо, искаженное яростью, распухло и посинело. Но больше всего вождя бесило унижение.
Посидев несколько мгновений и убедившись, что все это происходит на самом деле, Зартом обезумел. Он поднялся на ноги, дрожа, словно раненый бык, и набросился на своих людей, разметав их в разные стороны ударами могучих рук. Схватив огромный топор, вождь повернулся к пленнику, чтобы изрубить того на куски, — но бронзовокожий противник исчез!