Наконец он добрался до решетки сточного люка и с огромным облегчением обнаружил, что та не привинчена и не приварена, а просто лежит поверх колодца. По тому количеству света, что просачивалось сквозь решетку, князь заключил, что люк находится в темном переулке или каком-нибудь замкнутом пространстве. Звука шагов он все равно не услышал бы из-за гула воды внизу, и оставалось лишь надеяться, что рядом со стоком никого не окажется и никто не увидит, как он вылезет на улицу. Собравшись с духом, кочевник поднял решетку и, тяжело дыша, выполз на грязную вонючую мостовую.
Следовало поторопиться. Шангот не мог позволить себе лежать здесь и блаженствовать, дав отдых измученному телу, коп да его могут в любой момент обнаружить. Он встал на колени и установил тяжелую круглую решетку назад в гнездо над гулким колодцем.
Поднявшись на ноги, рохал огляделся. Узенькая кривая улочка, где он очутился, была пуста. Ее тускло освещал странный, бледно светящийся шар, висящий в воздухе на углу улицы. Неподалеку кочевник заметил темные ворота и бросился туда. Здесь он чувствовал себя в большей безопасности, чем посреди мостовой.
Шангот осмотрел себя. Если не считать ноющих мышц, нескольких ссадин в тех местах, где стены колодца ободрали грубую кожу, рохал остался невредим, но всего его с ног до головы покрывала зловонная жидкая грязь. Пряжки и бляхи отсутствовали, а ядовитая вода разъела позолоту кожаных ремней.
Из всего снаряжения сохранились лишь большой боевой топор и кинжал с тонким лезвием.
Оказавшись в городе, полном врагов, воин племени джегга понимал, что ему надо соблюдать величайшую осторожность.
Один неверный шаг может выдать его. И конечно, у любого случайно встреченного горожанина Шангот вызовет подозрение.
Мрачное небо время от времени подсвечивалось бледно-голубыми вспышками. Моросил дождь. Рохал пожалел, что это не ливень, который омыл бы его тело. После недолгих поисков он обнаружил бочку, подставленную под водосточный желоб и полную свежей дождевой воды. Этой водой Шангот смыл с себя зловонную грязь.
Но что делать с одеждой? Если кто-нибудь увидит его, то удивится, что рохал, воин племени кочевников джегга, свободно разгуливает по улицам их города. Надо переодеться… и как можно скорее!
Шангот пересек двор и обнаружил арку, выходящую на большую площадь, где вырисовывался фасад какого-то дворца или особняка. С карниза здания на площадь глядели, оскалясь и растопырив когтистые лапы, резные каменные химеры. Странные светящиеся шары отражались в лужах мокрой мостовой…
Выглянув из тени подворотни, князь увидел множество людей, спешащих по своим делам. Среди них было много рабов-рохалов, что обрадовало князя джегга, который опасался, что, даже если он сумеет переодеться, вызовет подозрение само присутствие синекожего кочевника в Черном городе.
Внимательно приглядевшись, он попытался запомнить манеру рабов ходить и одеваться. Они носили портупеи из простой кожи, . без драгоценных камней и украшений из дорогих металлов, а на бляхах можно было различить гербы хозяев. Шангот также заметил, что рохалы перемещались по городу без всякого препятствия со стороны заарских стражников, стоящих у входа в роскошные здания, окружающие площадь. Стражники вообще не обращали на них внимания. Ни разу, за то время пока князь джегга наблюдал из подворотни, они не остановили ни одного раба-кочевника и не потребовали у того ни удостоверения, ни пропуска.
Значит, решил Шангот, ему нужна портупея раба, в которой он без всяких расспросов сможет бродить среди заарцев. И тогда он без помех найдет место, где держат его господина, Тонгора.
Но для этого надо потерпеть, пока один из рохалов не подойдет так близко, что его можно будет схватить и затащить в тень.
Наконец долгое ожидание оказалось вознаграждено. Из ворот роскошного здания появился высокий, превосходно сложенный раб. Он зашагал по площади к темной арке, где притаился Шангот. Безжизненные глаза и лицо рохала были полностью лишены какого-либо выражения, как и у всех заарских рабов.
Князь джегга даже подумал: не дают ли им колдуны какое-нибудь сильнодействующее снадобье, разрушающее мозг и превращающее человека в послушную машину? Обращало на себя внимание то, что охранники выражали рабу-рохалу особое уважение. Шангот решил, что, очевидно, причина тому — высокое положение его хозяина в иерархии Черного города.
Князь джегга внимательно оглядел рохала. Одет тот был не так просто, как остальные рабы, носившие лишь простые кожаные портупеи. За его спиной развевался просторный зеленый плащ, а на изумрудно-зеленых ремнях лемурийскими знаками, которым Тонгор когда-то обучил Шангота и других своих телохранителей, было написано слово «Вуал». Имя это ничего не говорило Шанготу. Взявшись за рукоять кинжала, он подкрался поближе к выходу.
Когда раб приблизился, молодой воин шепотом позвал его, привлекая внимание так, чтобы не услышали стражники, стоявшие неподалеку.
Как он и ожидал, рохал остановился… повернулся в сторону подворотни. Шангот еще раз позвал его шепотом и шагнул вперед, так чтобы раб заметил его.
— Иди сюда! — позвал он тихо.
Будто робот, не имеющий возможности противиться приказу, могучий раб шагнул в тень арки и скрылся в тени.
Он не стал ни сопротивляться, ни кричать, когда Шангот набросился и пронзил его сердце кинжалом.
Князь быстро снял с трупа портупею и надел на себя, закрепил топор за спиной, скрыв его в складках плаща, а свои испорченные водой ремни нацепил на бездыханное тело. Затем он отволок труп через двор назад к люку, ведущему к подземной реке. Вокруг, к счастью, никого не оказалось. Лишь мгновение потребовалось сильному молодому рохалу для того, чтобы снова открыть люк, сбросить мертвое тело в темную воду и закрыть крышку.
После этого Шангот попытался придать своему лицу безжизненное выражение, чтобы не отличаться от остальных рабов его расы, и вышел на тускло освещенную улицу, пытаясь подражать механической походке рабов.
Теперь он собирался найти Тонгора, где бы ни прятали его хранители в своем лабиринте из черного стекла и мрачного камня. Если это вообще возможно…
Всю ночь Шангот ходил по улицам Заара. Люди, которых он встречал, не обращали на него внимания, и если замечали вообще, то только, как решил воин, из уважения к рангу его хозяина — кем бы ни был этот Вуал!
Хотя рохал много бродил по городу, стоял рядом с группами горожан, пытаясь подслушать их беседу, узнал он о повелителе Запада очень мало. Некоторые жители города со злорадством в голосе обсуждали поимку Тонгора Великого, но ни один подслушанный разговор не подсказал Шанготу, где искать господина и друга. Много раз кочевник жалел, что не может завести с людьми непринужденный, невинный разговор и спросить, как бы случайно, не знают ли они о том, где содержат пойманного варвара. Каждый раз, когда эта мысль приходила ему в голову, что-то удерживало его — какое-то интуитивное чувство подсказывало, что рабы-рохалы в пределах нависающих стен Заара не имеют права говорить!
Если не считать отсутствия информации о том, где держат Тонгора, трюк Шангота с переодеванием прошел превосходно.
Никто не удивлялся тому, что он расхаживает по городским улицам и площадям, никто не пытался преградить ему путь или подойти с расспросами.
Но вдруг все изменилось. Перед самым рассветом сквозь окруженную колоннадой арку, рядом с которой бродил Шангот, на быстрых кротерах проскакал отряд стражников. Князь джегга был потрясен: они носили одежду того же изумрудного цвета, что и его портупея, и таинственное слово или имя «Вуал» было вышито у них на капюшонах и на груди их просторных одежд.