— Я надеюсь, у нее с сердцем проблем нет? — обратился я к коллегам. — Лежит так, как будто…
Варька рванулась вперед оттеснив меня плечом в сторону.
— Она мертва, — пощупав пульс констатировала хозяйка агентства «Санта — Барбара». — Никто никуда…
Какой, к черту, «никто никуда». Всех, как ветром сдуло. В журналистской остался лишь один держащийся за сердце учредитель.
— Вик, я звоню в милицию, — вновь достав сотовый сообщила Варька. — Нужно всех собрать.
— Один не пойду! — твердо заявил я. — Хватит мне быть подозреваемым. Вдруг еще кого–то пришьют. Не по себе как–то.
— Завидная предусмотрительность, — хмыкнула она. — Валерий Панфилович, пойдете с Виком. Так у вас обоих будет алиби.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Может я и правда проголосую за Панфиловича. К человеку с которым блуждал по темным подвалам при таких обстоятельствах, поневоле испытываешь доверие.
Карасева мы нашли в мужском туалете, он блевал. Потом из женского извлекли кукольнолицую. Обхвативший руками голову Гена сидел на крыльце дома культуры. Он тоже только что очистил желудок.
Неподалеку юные Света и Женя громко спорили с жутким внештатником и фотографом. Они решали возвращаться или нет. Мой рык «Все в редакцию!» прекратил спор. Тем более их учредитель был у меня за плечом, что, согласитесь, придало авторитета. Недалеко ушла одна Зина Балагурова. Она, бедняжка, спряталась в редакторском кабинете и ее нашла сама Варька.
— Орлова ищите. Милиция уже едет, — распорядилась моя хозяйка, когда к ней привели ватагу журналистов.
Все–таки мы Мишаню нашли. К чести Панфиловича, он вел себя мужественно. Меня же чуть не вывернуло. Мой доклад Варьку не обрадовал. Присутствовавшие при нем коллеги отреагировали по–разному. Женька разрыдалась, кукольное личико попыталось грохнуться в обморок, редактор посерел лицом, Гена оглянулся на меня с надеждой — нет ли сигары? Я не зверь, я угостил его сигарой и закурил сам. Естественно, испросив разрешения Варвары Викентьевны.
— Там где вы, всегда труп, — хмуро объявил капитан Багров появившись на пороге редакции. Мне показалось, что это цитата, но я не смог определить откуда.
— Нас тут двое, — сунув ему в руки свои документы так же хмуро сказала Варька.
— Ну и что?
— Здесь два трупа. Один — в соседней комнате. Второй — господин Сковорода и Валерий Панфилович обнаружили в подвале.
— Плотницкая, которую вы миновали по пути сюда. Там лежит Мишаня Орлов, а рядом окровавленный молоток, — с готовностью сообщил я. — Уверяю вас, у меня чистейшее алиби. У Валерия Панфиловича тоже.
— Я никого не убивала! Я вообще не при чем! — пришедшая не на долго в себя кукольнолицая не упустила возможности закатить истерику.
— Заткнитесь, пожалуйста! — не выдержал Багров. — Как мне все это надоело! Сплошной сумасшедший дом!
— Долго это продлится? — вежливо поинтересовалась Варька.
— Да хоть всю ночь, — оглянувшись в сторону суетящихся вокруг Маришкиного трупа фотографов и экспертов скривился следователь. — А еще внизу! Мать вашу!..
— Я думаю, мы можем отпустить Валерия Панфиловича, — самой очаровательной из своих улыбок просияла Варька. — Его алиби, по крайней мере во втором случае, могу засвидетельствовать я и господин Сковорода.
— Пожалуй, так, — видимо Багрову и самому не слишком хотелось излишне докучать возможному будущему мэру. Учредитель же взглянул на мою хозяйку с благодарностью. Возможно, именно в этот момент он понял, что не зря платит нам такие деньги.
Вызволив Панфиловича Варька вновь извлекла из сумочки сотовый:
— Зоя? Да, Варя. Слушай, я сегодня занята буду вечером. Не обидишься?.. Да, я знаю, что к Сереже собиралась. Может быть, у него тоже времени не будет… Работа, Зоя, работа. Хочешь, я ему трубку дам? Возьмите, — она сунула «трубу» Багрову.
— Да, я… Зоя, у меня, действительно, работы много… Варвара Викентьевна подтвердит… Леночке объясни… Может быть, я приду, только позже…
Я присел на ближайший стул и помотал головой.
— Что с вами? — удивленно спросил Багров, вернув сотовый Варьке.
— Трупы плохо переношу, — соврал я. — А тут сразу два за день. Мутит немного.
Боже, этот маленький город сведет меня в могилу. А я‑то думал, кого мне напоминает Багров! Тот же взгляд из подлобья, тот же цвет глаз. Это с его дочерью мы дурачились до полуночи? Его Леночке я объяснял что такое неккинг, а что — петтинг? Варька, зараза, почему ты мне ничего не сказала!
— Ладно, пойдемте, поговорим сначала с вами, — смилостивился Багров. — В каком–то смысле мы коллеги.
Да уж, чужими друг другу нас никак назвать нельзя.
— Подождите, — остановила Варька. — Кто наливал водку покойнице?
— Да ей вообще никто не наливал, — меланхолично протирая очки грустно сказала Зина. — Она и так в отрубе была. Может, проснулась, схватила первый попавшийся стакан…
— Чей стакан? — требовательно спросила хозяйка «Санта — Барбары». — Все посмотрите, где чей стакан?
— Так это же Мишанин стакан, — первым сообразил дымящий сигарой Гена. — Вон мой стоит, вон ваш, девчонки… Вы пиво пили? Это Панфиловича стакан. Да точно, из Мишаниного хлебанула. Это что получается?
— Ничего хорошего не получается, — оборвал Багров и обратился к Варьке. — Пойдемте переговорим, да я вас отпущу. Уверен, вы тут не при чем.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
— Ты что, не знал, что у Лены фамилия Багрова? У Зои, между прочим, тоже, — изумилась Варька по дороге домой. — Потрясно! Так долго общаться с девочками…
— Сидеть мне скоро в КПЗ и, причем, по самой паскудной статье…
— Вот уж не думаю. Ни Зоя, ни Ленка с ним откровенничать не собирались, — загнав машину во двор своего дома Варька скомандовала. — Вылезай, я в гараж поставлю.
Слова ее меня не убедили. Тем более, любящий папа — есть любящий папа: для него Ленка и в восемнадцать останется ребенком.
— Ой, мама моя дорогая, как я влип!
— Ну, хватит ныть! — озлилась Варька. — У нас три трупа. После ужина устраиваем военный совет.
— Я ужинать не буду!
— Как хочешь. Я принесу бутерброды в курительную. От рома не откажешься?
— Мне две взрослых пайки, пожалуйста. Можно без льда.
— Ну, нет уж! Это — нарушение всяческих традиций!
— Тогда, как обычно — со льдом, но шесть порций.
— Посмотрю на твое поведение.
Приготовив все для работы, то есть нарезав бутерброды, налив два бокала «Баккарди» и переодевшись в легкий домашний халат, Варька призналась:
— Я сама вне себя от злости. Представляешь, быть там и не разобраться, кто именно отравитель?
— Там такой сумбур был.
— Какой сумбур, я просто отвлеклась на потаскушку в коротком платьице! — едва ли не заскрежетала зубами моя хозяйка. — Считала, что для этой идиотской истории одного трупа за глаза хватит.
— Так все считали. Я думал, придем, договор подпишем, водки выпьем для отмазки. А тут… Ты Мишаню раскручиваешь, Панфилович глазами лупает, у редактора истерика, все галдят, водка — дерьмо, пьяная баба в углу валяется…
— Даже в такой обстановке дилетант не может остаться незамеченным, если рядом находится профессионал.
— Ну, знаешь, если всех убил один и тот же человек, он — уже профессионал. Три трупа как–никак. Это еще, если он Матвееву не пришил.
— Вик, — понизив голос твердо сказала она. — Настоящего профессионала готовят годами. Это серьезная работа: человек проходит жесточайший отбор, с ним занимаются, проводят тренировки, учебные акции…
— Э-э, — от чего–то мне стало не по себе. — Варь, а?..
— Мое прошлое тебя не касается, — нахмурилась она. — Но запомни одно, в этом деле профессионалами и не пахнет.
— Утешительно, что от папы-Багрова ты, меня, в случае чего, отобьешь.
— Он, конечно, служил до милиции в спецназе, но, думаю, это не проблема.
— Ой, мама дорогая! — я вновь загрустил и Варьке пришлось в очередной раз наполнить бокалы.
— Мне все осточертело настолько, — призналась хозяйка, — что я, пожалуй, начну искать убийцу, хотя об этом ничего не сказано в нашем договоре с Валерием Панфиловичем.