— Варь, а мы расследованием–то займемся?
— Расследованием чего? — она уселась за компьютер, запустила какую–то программу. — О–хо–хо!..
— Чего?
— Все нормально, — кликнула мышью. — Заработала пару штук на иенах.
— Пару штук баксов?
— Вик, пол мира спекулирует валютой через Интернет. Если тебе это не нравится…
— Варька, каждый зарабатывает, как умеет. Я о том, что мы взяли на себя определенные обязательства, когда связались со всем этим дерьмом…
— Пробьемся, братик.
— А я‑то, как дурак, мотался по бульвару…
— Ну, расскажи мне.
— А как здоровье дяди–генерала?
— О! Ватсон, вы явно делаете успехи. Откуда информация?
Я рассказал обо всем, что узнал сегодня.
— Вик, ты и впрямь слишком увлекаешься.
— Слишком?
— Иди сюда.
Глянув на экран монитора я скривился. Вот уж не знаю, где они берут мужиков с такими…
— «Аппарат», — объяснила Варька, — совершенно безвредный вирус. Хулиганский. Записывается и на следующий день меняет рисунок экрана. Потом стирает сам себя, ничего больше не трогая и ни кому не вредя. В нашем случае в «Аппарате» заменили картинку.
— Ты что, знала все это с самого начала?
— Вик, мы ведь еще не подписали договор, — улыбнулась она. — Подпишем, расскажем. Это достаточно известный вирус. Как от него предохраниться тоже известно.
— Ну а Анка, все эти дела?..
— Нам за это не платят, Арчи. Мы должны предотвратить несанкционированный доступ в сеть «Городища». Со мной работает масса толковых ребят в округе, они все сделают. Пусть только учредитель подпишет договор.
— Ты не поняла! А если вторжение, действительно, произошло не снаружи, а изнутри?
— Да кому это нужно? — усмехнулась Варька. — Сейчас я покажу тебе, как поймать «аппарат». Он, стирается не настолько, чтобы не быть восстановленным. Но расскажем обо всем, что нашли лишь после подписания договора.
— Ладно, сестрен, если вирус там был, я завтра его притащу. Но этот Карасев такой козел. Может быть, его подставляет собственная команда?
— И такое может быть. Для очистки совести и отчета о проведенной работе переговори с сотрудниками. Но главное, Вик, ты не зря сегодня мотался по бульвару.
— В каком смысле?
— Нас никто не сможет упрекнуть в несоблюдении конфиденциальности.
— Надеюсь, мы не будем закладывать Светку?
— И лучшего в городе программиста Гену тоже, — ухмыльнулась она. — Зачем? Конфиденциальность нарушил сам Карасев своими идиотскими звонками.
— Варька, я тебя обожаю.
— Тише–тише, братик! — признаюсь я несколько перевозбудился, но этот ее легкий халатик на голое тело…
— Не больно? — Варька помогла мне подняться. — Ты не Калигула, а я не Друзилла. Инцеста не будет.
— Слушай, сестра, ты кидаешь меня, как Брюс Ли. Знаешь кучу языков. Судя по тому, что кроме сауны в подвале находится еще и тир, должна отлично стрелять. Про компьютер я вообще молчу. Что ты заканчивала?
— Ну, во–первых: этого ВУЗа уже не существует, — очевидно Варька меня–таки пожалела. Как иначе объяснить, что целуя в щеку она прижалась ко мне всем телом. — А во–вторых: я давала подписку о неразглашении.
Почему–то я именно так и думал.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Проснулся я рядом с Ленкой. Пошли вы к черту, если подумаете обо мне слишком плохо. И о Ленке не надо, несмотря на то что если и было что–то на ней одето в момент пробуждения, так это выбранная Варькой золотая цепочка.
— Вик! Эй, Вик!
— Ну? — ох уж мне эти детишки, мы–то с Варькой спать отправились часа в четыре утра, а она…
— Мама точно не будет ругаться из–за цепочки?
— Да с какой радости? Не будет, не переживай.
— Ну, смотри. Если что, скажешь, что я не хотела ее брать.
Боже, мне бы ее проблемы. С ее мамой и с ней я бы с удовольствием общался весь день. Вместо этого придется брести в распроклятое «Городище». Решив что кратчайший путь к сердцу журналиста лежит через бутылку водки Варька повелела мне забрать оставшиеся от питья пива триста пятьдесят рублей на пропой души «Городищенских» коллег. Возьми, говорит, бутылочку. Может, в представлении генеральской племянницы уездные «журналюги» действительно пьют «Абсолют», но я‑то знаю, что придется купить три бутылки «Батьки Махно», чуток колбаски и кетчупа. А за два дня пребывания в этом доме я, кажется, начал отвыкать от дешевого пойла.
— Эй, голубки, — в двери засунулась растрепанная после упражнений в спортзале Варькина голова. — Быстро одеваться и в столовую. Зоя уже поднялась.
Ленку из постели как ветром сдуло.
— А что мне одеть? — оглянувшись по сторонам перепугалась она. — Все вещи в сауне остались!
— Сейчас халат принесу, — Варька вернулась быстро с почти таким же как на ней самой легким халатиком. — Одевайся. Можешь душ принять. Знаешь куда идти?
— Ага, — поспешно натянула халат Ленка. — Варя, ты не думай, у нас не было ничего. Мы просто спали.
— Совсем–совсем ничего? — шутливо поддразнила хозяйка. — Беги в душ, а то мама застукает.
Завтрак был не слишком плотным. Впрочем, проголодаться никто как следует не успел. Ленка удивленно захлопала глазами при виде новых маминых сережек. А я в очередной раз поразился вкусу своего шефа. Зою эти серьги действительно украшали, без них ее теперь и представить было трудно. Утро выдалось солнечное, камушки так и сверкали. Цепочку Ленка поначалу стыдливо прикрыла воротником халата, но при виде бриллиантов быстро осмелела:
— А мне Вик тоже кое–что подарил. Красиво, правда?
Зоя несколько смутилась и кивнула. И еще несколько раз в течении завтрака я ловил на себе ее слегка встревоженный взгляд.
— Сегодня в женской компании останемся, — сообщила Варька, вероятно с целью успокоить Ленкину мать. — У Вика дела в городе. А мы на крышу пойдем, в солярий. Позагораем немного.
Представив, какого зрелища буду лишен, я испытал легкий приступ ненависти ко всем средствам массовой информации вообще и к «Городищу» в частности. Надо же, всего два дня работаю детективом, а уже на какие жертвы приходится идти. Понятно, почему мы — сыщики — так не любим прессу.
На редакционном пороге я появился полностью экипированным, то есть в плаще — в нем много карманов, вот только жарковато, в шляпе и с раздувшимся стареньким портфелем, в котором позвякивали бутылки. Как только ручка не оторвалась.
— А начальства нашего нету. Они приболели, — несколько растягивая слова сообщила поправляя очки Зина Балагурова отперев массивную некрашеную дверь. От вирусов, что ли запираются?
— Ну и Бог с ним, с начальством, — махнул я рукой. — Водку пить будете? А то мне здоровье после вчерашнего поправить надо, а компании никакой.
— Маришка! Геночка! Свершилось чудо — мы спасены! — громогласно возопила шатенка.
— Чего ты орешь, Зинка? — на пороге журналистской возникла Мариша Антонова, помятая физиономия которой неопровержимо свидетельствовала о муках похмельного синдрома.
— Молодой человек водку предлагает.
— Так давайте я сбегаю, — оживилась Антонова. — Я знаю где самогон за шестнадцать взять можно.
— Я уже все принес и водку, и закуску. А Гена где?
— Привет, — самочувствие местного компьютерщика было, видать, не лучше, чем у представительниц творческого коллектива.
— Черт! И пиво взял! — восхитилась жадно распахнувшая мой портфель Мариша. — Зинка, давай стол накрывать.
— А мы пока с Геной машины посмотрим, — предложил я. — Это недолго.
— Только пива сначала хлебнем, ладно? — взмолился страдальческим голосом коллега. — Башка раскалывается.
— Это можно, — согласился я. — Компьютерщикам пиво — не помеха. Девчонки, у вас открывашка есть? Ладно, я об стул открою, никто не против?
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Пили в «Городище» покруче, чем в «желтушке», не говоря уже о благообразно трезвой районке. Наливали помалу, да выпивали чаще. Бутылка опустела быстро.
— Хорошо пошло на старые дрожжи, — с удовольствием потянулась Маришка. — А дай сигару попробовать.