— Нет, — ответил Люсьен, — у нас темнеет серебро, если его не чистить. А вот золото чистить не нужно.
— А мы не чистим серебро. Только полируем иногда.
Люсьен стал думать, что будет, если он возьмет немного золота, которое было доступным и дешевым в Беллеции, в свой мир.
— Ты начинаешь думать, как Киммичи, — сказал Родольфо, когда Люсьен спросил его об этом.
Люсьен ужаснулся, осознав справедливость этого утверждения.
— Так это распространяется на путешествие в обе стороны? — переспросил он. — Я не должен брать с собой ничего?
— Только тетрадь, которую ты принес с собой, — ответил Родольфо. — И значительно позже, когда ты станешь адептом, ты сможешь выбрать другой талисман, объект, который поможет будущему страваганте совершить путешествие из твоего мира в наш.
— Так же, как ты принес тетрадь?
Родольфо кивнул, и Люсьен вздохнул в ответ, Он не мог представить себе, что когда-нибудь станет таким, как Родольфо. Уроки были трудны. Это было слегка похоже на изучение физики и геологии, но Люсьен с трудом мог назвать это наукой. Занятия больше походили на медитацию. Родольфо всеми силами развивал в нем способность к концентрации.
— Опустоши свой разум, — говорил он, хотя это казалось Люсьену невозможным. — А теперь сосредоточься на точке в городе. Представь ее. Описывай мне цвета, запахи, звуки, текстуры. Это упражнение получалось у Люсьена все лучше и лучше, благодаря дневным прогулкам с Арианной,
Настал день, когда он знал каналы, площади и причалы Беллеции не хуже улиц, парков и аллей своей родной части Северного Лондона.
Но город не перестал казаться ему странным. Город напоминал паутину. Сотни водных нитей соединяли его в единое целое. Лоскуты земли неправильной формы, соединенные мириадами мостов, деревянных и каменных, были плотно набиты высокими узкими домами: большими и роскошными, маленькими и бедными. На каждой маленькой площади был колодец место встреч местных жителей. Люди здесь проводили на улице гораздо больше времени, чем жители его родного Лондона. Он напоминал себе, что город этот живет в далеком прошлом — более четырехсот лет назад в его мире. В водах каналов не было моторных судов, в городе не было электрического освещения и нормальных туалетов. Он предпочитал сдерживаться до возвращения в свой мир, чем возиться с этим здесь, в Беллеции. Он знал, что каким бы очаровательным ни казался ему этот город, он оставался туристом, туристом во времени и пространстве.
В том, что он путешествует в прошлое, его убеждало еще кое-что — новизна некоторый основных зданий. По всему городу строились новые здания; мандолы и баржи, несшие каменные блоки, заполняли каналы, Мир Арианны был очень деятельным, полным новых планов.
— Да что ты говоришь! — был ее обычный ответ, когда он пытался рассказать ей о своем мире. — И у всех в гостиной есть ящик с движущимися картинками? И у людей в нашем возрасте уже есть собственный, в их комнате? И почти у всех из них комната отдельная? И они могут болтать с друзьями на другом конце города, даже не выходя из нее? Что ты говоришь!
Некоторые вещи он просто не мог объяснить ей. К примеру, игровые приставки, — она не понимала, зачем они вообще нужны, — или футбол. Чем больше Люсьен описывал правила и ритуалы, тем более нелепыми они казались ему самому. «Но зачем они натягивают футболку на голову?» — спрашивала она, и у Люсьена не было ответа. Чем больше он узнавал о ее мире, тем более отстранено, воспринимал свою жизнь в Лондоне. Арианна рассказала ему о множестве городских праздников.
Конечно, карнавал — он уже знал о нем из книг о Венеции, и в первый визит он узнал от девушки о Венчании с Морем. Но были еще гонки мандол, соревнования гребцов, праздник света, когда все мандолы несли зажженные факелы, особые мосты, на которых устраивались ритуальные бои между местными шайками, — и многое другое. Казалось, что почти каждую неделю у суеверных и непостоянных жителей Лагуны был повод для праздника. И во время всех праздников устраивали пиршества и фейерверки.
— Все это звучит так весело, — сказал Люсьен. — Вы, беллецианцы, знаете, как получать удовольствие.
— Все не совсем так, — ответила Арианна, внезапно посерьезнев. Они сидели на парапете Большого Канала и ели сливы. Арианна указала вдаль, на прекрасное здание, близкое к завершению строительства. — Это — новая церковь, она называется — Святая Мария Благодарения.
— Благодарения? — озадаченно переспросил Люсьен. — Что это за имя?
— Святая Мария Благодарения, — повторила Арианна. — Двадцать лет назад, еще до моего рождения, началась чума. Она убила почти треть жителей города.