ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Конечно, нет. Откуда же королеве взять такую карету! Теперь нам с тобой нужна только шестерка лошадей.
ЗОЛУШКА. У нас никогда и не было шестерки… В нашей конюшне всего две вороные лошадки, но матушка и сестрицы уехали на них во дворец.
ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Я не люблю вороных лошадей. Серые, по-моему, гораздо красивее… Твоя мачеха, кажется, сказала, что у вас в доме много мышей?
ЗОЛУШКА. Очень много.
ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Прекрасно! (достает из кармана серебряную дудочку и начинает играть на ней.)
На зов дудочки из темного угла за камином выбегают шесть резвых мышей.
Славные у вас мыши — веселые, гладкие! Сразу видно, что живут в богатом доме. Ну, подпольные жители, придется вам сегодня поработать. Раз, два, три! (Взмахивает палочкой.)
Мыши одна за другой прыгают в камин.
(Подняв свою волшебную палочку, она провожает их напутствием.)
Мыши превращаются в шестерку прекрасных коней серо-мышиной масти.
ЗОЛУШКА. Ах, какие великолепные лошади! Должно быть, у самого короля нет таких!
ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Ни у короля, ни у принца, ни у турецкого султана… А есть у вас кучер, Золушка?
ЗОЛУШКА. Есть. Но он повез на бал матушку и сестриц.
ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Ничего, мы найдем другого. Где мой бархатный мешок?
ЗОЛУШКА. Вон там на кресле, в уголке…
ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Да, вижу, вижу. Карабас, где же вы? Проснитесь, мой друг!
Откуда-то раздается хриплое, отрывистое мяуканье.
ЗОЛУШКА. Что это? Словно кошка мяукнула… У нас нет кошек.
ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Зато у меня есть. (Вытаскивает из мешка большого черного кота, гладит его, чешет между ушами.) Это знаменитый ловчий кот, по прозвищу Карабас, дитя мое. Он мой старый друг и преданный слуга. Выспались, Карабас! Очень хорошо. Нынче вам придется сослужить нам службу. Эти кони еще недавно боялись ваших когтей, — они будут слушаться ваших вожжей. (Поднимает палочку.) Раз, два, три!
(Бросает кота в камин.)
ЗОЛУШКА (в ужасе закрывает глаза руками). Ах, тетушка! Что вы сделали! Ведь он же сгорит…
ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Не беспокойся, мой друг. Это очень умный кот — он и в огне не горит, и в воде не тонет.
Пламя на минуту вспыхивает, переливаясь разными цветами — алым, голубым, лиловым. Из камина вырываются клубы дыма, столбы искр. Когда языки пламени опадают, рядом с каретой и конями оказывается важный кучер в бархатном кафтане, в галунах, пряжках и перьях.
ЗОЛУШКА. Ах, тетушка, да вы настоящая волшебница! Я и глазам своим поверить не могу!
ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Что же тебя так удивляет?
ЗОЛУШКА. Да ведь как же?… Неужели этот важный кучер весь в золоте и серебре всего минуту назад был старым черным котом?
Кучер смущенно покашливает.
Ах, простите, сударь! Я, кажется, вас обидела? Уверяю вас, я не хотела…
КУЧЕР. Ничего, сударыня, не беспокойтесь. Пожалуйте в карету!
ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. В самом деле, Золушка, тебе пора ехать.
ЗОЛУШКА. В этом платье? В этих башмаках?
ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Нет, в холщовом переднике и в деревянных башмаках на балы не ездят.
ЗОЛУШКА. У меня ничего другого нет.
ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Подожди немножко — будет. Но скажи мне сначала, что тебе нравится больше: цветы или облака?
ЗОЛУШКА. Пожалуй, цветы, тетушка. Облака я видела только издали.
ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Ну что ж, у всякого свой вкус. Цветы — так цветы! Что это там стоит у вас на окошке?
ЗОЛУШКА (снимает с подоконника два цветочных горшка). Это отводок жасмина, тетушка. А тут я посадила луковицу нарцисса. Но им еще не скоро цвести.
ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. А вот мы их поторопим. Опусти-ка цветы на пол, дитя мое. (Пододвигает горшки с цветами к ногам Золушки.) Так. Хорошо. Раз, два, три!
(Взмахивает палочкой.)
Повинуясь её повелительному движению, из горшков поднимаются кусты белых цветов. Ветки и стебли их на мгновение скрывают Золушку. Когда они снова раздвигаются, её едва можно узнать в пышном белоснежном наряде.