ВТОРОЙ ПРИВРАТНИК (хочет заглянуть в корзину). Золотые они у тебя, что ли?
РАЗНОСЧИК (получше прикрывает товар листьями). Золотые не золотые, а дороже золота мне обошлись.
ВТОРОЙ ПРИВРАТНИК. Это как же так?
РАЗНОСЧИК. Долго рассказывать.
ВТОРОЙ ПРИВРАТНИК. А нам торопиться некуда. Время у нас не покупное. Пока не сменят, стоим. Рассказывай.
РАЗНОСЧИК. Я-то расскажу, да ты-то не поймешь.
ВТОРОЙ ПРИВРАТНИК. А может, и пойму.
РАЗНОСЧИК. Ну, Слушай. Был я там, где теперь меня нет. Видел то, чего никто не видал. Пришел туда не по своей воле, не в гости и не за делом. Дом у меня там был не высокий, зато глубокий пол и стены земляные, а по потолку ночью луна ходит, а днем солнце.
ПЕРВЫЙ ПРИВРАТНИК (подходя). Да ты что его слушаешь! Гони, и всё тут!
ВТОРОЙ ПРИВРАТНИК. Постой, не мешай. (Разносчику.) Ну, рассказывай дальше.
РАЗНОСЧИК. Вошел я в тот дом не ногами, а вниз головой. Лежал без рук, без ног на колючей перине, на каменной подушке. Лежал смерти ждал. А она всё не приходит. Ну, думаю, без смерти не помрешь. Надо отсюда выбираться. Добыл я себе руки и ноги, встал и пошел. Да не столько шел, сколько полз, не столько полз, сколько падал.
ВТОРОЙ ПРИВРАТНИК. Что-то я тебя и в самом деле не пойму.
РАЗНОСЧИК. Понять все это, милый, трудно, а на своей шкуре испытать и того трудней. Сколько я там прогостил, и сказать тебе не могу! Дни да недели были у меня не считанные. Сперва меня дождиком поливало, а потом снегом посыпало, а потом и солнышком опять обогрело.
ПЕРВЫЙ ПРИВРАТНИК. Да чего же ты оттуда не уходил?
РАЗНОСЧИК. А ты спроси муху, почему она из паутины не улетает.
ВТОРОЙ ПРИВРАТНИК. Бывает, что и вырвется.
РАЗНОСЧИК. Вот и я вырвался. Зато уж теперь как есть, ничего на свете не боюсь.
ПЕРВЫЙ ПРИВРАТНИК. Уж так-таки ничего и не боишься?
РАЗНОСЧИК. Пожил бы ты, где я жил, так тоже бы от всякого страха отучился. Соседи у меня были — знаешь, какие? Кто на четырех лапах, а кто совсем без лап, на брюхе ползает. Кто в лохматой шкуре, кто в скользкой чешуе. Кто норовит с тебя голову сорвать, а кто в пятку укусить. Днем ходи с оглядкой, да и ночью не спи. Такое, братец, было у меня житье-бытье.
ВТОРОЙ ПРИВРАТНИК. Да, житье не сладкое.
РАЗНОСЧИК. Вот потому-то и сливы у меня дороги. Это ведь не то что наши, которые в саду растут. Мои сливы чудесные. Поест их человек — и себя не узнает.
ПЕРВЫЙ ПРИВРАТНИК. А что же с ним будет?
РАЗНОСЧИК. Купи да съешь, тогда увидишь.
ВТОРОЙ ПРИВРАТНИК. Нет, уж мы и без твоих слив проживем. Поди-ка ты лучше к тем боковым воротам. Может, кто из придворных у тебя и купит. Они побогаче нас.
РАЗНОСЧИК (на бегу).
Картина десятая
Дворец. Комната Людовины. В глубине — альков с тяжелой занавесью. Посреди комнаты — длинный стол, заваленный целыми ворохами материй. Несколько девушек сидят за столом. Две шьют, две плетут кружева.
ДЕВУШКИ (поют все вместе).
ЖОЗЕФИНА.
АННА-МАРИЯ. Ты что такое поешь?
ЖОЗЕФИНА. Да ничего. Вот послушай:
Все вместе.
Входит королева.
КОРОЛЕВА. Меньше недели осталось, а у вас еще ничего не готово! Всё только поете да болтаете. Ну-ка, покажите вашу работу. Анна-Мария! Жозефина! Шарлотта-Луиза!
Девушки по очереди показывают ей шитье.
Так и есть! Ничего не сделано! Не откладывать же из-за вас свадьбу. Смотри, Анна-Мария, если я услышу еще хоть слово, я прикажу отрезать вам языки. (Уходит.)
Некоторое время девушки работают молча. Потом постепенно начинается разговор.
АДЕЛЬГУНДА. Подай мне булавки, Луиза.
АННА-МАРИЯ (самая старшая из всех). Тсс!…
ЖОЗЕФИНА. Шарлотта-Луиза, опять ты куда-то девала золотые нитки!