– Весьма лестно.
– Я искренне считаю, что физиологически ваш народ прямо-таки создан для литературного труда. Большая продолжительность жизни важна для зрелости письма и овладения техническими приемами. Трехпалая лапа идеально подходит для держания пера, карандаша или чего бы то ни было. Толстая шкура ящера – лучшее средство против отрицательных рецензий. – Эйдеит хихикнул. – В Драконгоре родились некоторые из лучших романов в истории замонийской литературы. «Комната без счастья» Сатория Ямбщика. Или «Напоенные лунным светом» Гартхайма Рифмоотливщика! «Стоять как цапля» Гюльдии Дра-мадубилыцицы! «Нерифмованная ночь»! «Песнь устриц»! «Жеманная наживка»! И нельзя забывать про «Рыцаря Хемпеля» Гри-фиуса Одакропаря.
– Вы читали «Рыцаря Хемпеля»?
– Ну разумеется. Помните то место, где у рыцаря провалились в доспехи очки и на копейном поединке он сражается практичес-ки вслепую? Или то, где он вывихнул нижнюю челюсть, и целую главу ему приходилось объясняться знаками? Как же я смеялся! Шедевр высокого юмора!
Так далеко я не продвинулся. Навязанную мне Данцелотом занудную тягомотину я, потеряв терпение, уже после ста страниц (введение в правила по уходу за копьями), раздраженно забросил в угол.
– Конечно, конечно, – солгал я. – Нижняя челюсть. Неподражаемо!
– Сперва нужно, конечно, продраться через сто страниц введения в правила по уходу за копьями, – сказал Кибитцер, – но потом сюжет ух как закручивается! Глава, в которой автор на протяжении ста пятидесяти страниц обходится без буквы «е» – гениальная находка липограмматики! – Откашлявшись, эйдеит продекламировал:
Вот курица. Ваш стол. И ваш уют.
Благополучъя символ уникальный!
Вот суть: да воцарится благо тут,
Поскольку этих куриц подают
На ужин тут столь мило – пунктуально! [4]
Я знающе рассмеялся, притворившись, что стихотворение мне знакомо.
– Да, да, ни одного «е» во всей строке… Гениальная находка! – и согласно закивал, думая про себя: «Никогда в жизни не читал. Какая ерунда!»
– Но не только романы! – воскликнул, входя в раж, эйдеит. – Есть великолепная научно-популярная литература из Драконгора. Например, «Об отраде огорода». Истинная вершина описания укрощенной природы.
Это меня ошеломило.
– Вы читали Данцелота Слоготокаря? – Я, наконец, выпустил дверную ручку.
– Читал? Да вы, верно, шутите! Я что угодно из него во сне процитирую!
И потому для успокоения нам остается лишь природа. Почти инстинктивно мы выходим из четырех стен, и в саду, в огороде, под шум листвы под звездами нам дышится свободнее – там у нас становится легче на сердце. Со звезд мы пришли, на звезды вернемся. Жизнь – лишь путешествие в неведомое.
Маленький эйдеит знал единственное произведение Данцело-та лучше меня. Из моего левого глаза выкатилась слеза.
– А, вы тоже высоко его цените! Не зря эта цитата вас тронула. Это почти восполняет ваше незнание «Рыцаря Хемпеля».
Я вздрогнул. Проклятье! Я и забыл, что эйдеиты умеют читать мысли. В этой лавке надо держать ухо востро, быть поосторожнее с тем, что думаешь.
– В отличие от речи мысли невозможно подавить, – улыбнулся Кибитцер. – Но вам нет нужды напрягаться. Я уже знаю о вас так много, что могу обойтись без их чтения. Вы ведь лично знаете Данцелота Слоготокаря, верно?
– Он был моим крестным в литературе. Он недавно умер.
– Вот как? М-ммм… Простите мне столь бестактный вопрос! Мои соболезнования. Он был гением.
– Спасибо. Сам он бы так не стал утверждать.
– Тем значительнее это его делает. Обладать такой мощью, о какой позволяет догадываться «Об отраде огорода», и ограничиться одной этой книгой, – истинное величие.
Я пожалел, что Данцелот не услышал этих слов при жизни. На глаза мне снова навернулись слезы.
– Но садитесь же! Если вы проделали столь дальний путь из Драконгора, то, наверное, совсем, измучены. Не хотите мускатного кофе?
Букинист зашаркал к стоявшему на книжной полке кофейнику.
Ни с того ни с сего конечности у меня отяжелели. Я шел с рассвета, не остался отдохнуть в гостинице, а потом много часов бродил по городу. После слов эйдеита я понял, что бесконечно устал. Опустившись на стул, я стер с глаз слезы.- Не бойтесь, я не стану больше копаться в ваших мыслях, – сказал Кибитцер, протягивая мне чашку темного, привлекательно пахнущего напитка. – Могу я спросить вас на традиционный лад, что привело вас в Книгород? Я спрашиваю не из любопытства. Возможно, я сумею вам помочь. – Он поглядел на меня с дружеской улыбкой. Быть может, в эту лавку меня привело милостивое провидение? Если я уже нашел почитателя Данцелота, почему бы не начать поиски с него?