— Действительно, существует такая теория, что мы находимся в сфере, погребенной под непомерными толщами скалы. Другие говорят, что это измерение — будущее нашей Земли, то будущее, когда наша вселенная погибнет. Я слышал по этому поводу тысячи теорий во время своего недолгого пребывания в Амироне. И все они, как мне казалось, одинаково убедительны. Каждая кажется правильной. А почему бы и нет? Есть люди, которые верят в то, что все на свете ложь. Если наоборот, то можно сказать, что все на свете — правда.
Теперь настала очередь Эльрика, и он иронически заметил:
— Значит, ты не только лучник, но и философ, друг Ракир из Пума?
— Пусть так, — Ракир рассмеялся. — Именно мои размышления привели меня к тому, что ослабла моя преданность Повелителям Хаоса, в результате чего я оказался здесь. Я слышал, что на свете есть город под названием Танелорн, который иногда можно обнаружить на вечно перемещающихся берегах Вздыхающей Пустыни. Если когда-нибудь я вернусь в наш с тобой мир, друг Эльрик, я отправлюсь на поиски этого города, потому что я также слышал, что в нем можно обрести покой, и тогда все мои философствования и рассуждения о правде станут ненужными и незначительными. Люди счастливы просто тем, что живут в Танелорне.
— Тогда я завидую тем, кто там живет.
— Да, — вздохнул Ракир. — Но, возможно, когда я его найду, мне придется разочароваться. Легенды лучше всего оставлять легендами, а не пытаться превратить их в реальность, такие попытки редко бывают успешными. Пойдем, вон там расположен Амирон, и этот город, как ни печально, наиболее типичен для всех городов, которые встречаются в моем мире.
Двое высоких мужчин, оба отщепенцы, хотя и по разным причинам, быстро пошли сквозь вечные сумерки по пустынной и каменистой равнине.
2
Когда впереди показался город Амирон, Эльрик понял, что такого он еще никогда не видел за всю свою жизнь. По сравнению с Амироном Доз-Кам казался самым чистым и самым красивым городом, какой только можно было себе представить. Город этот располагался над каменистой равниной, в небольшой долине, над которой висел густой непроходящий дым: эта дурно пахнущая завеса должна была по замыслу скрывать город от взглядов людей и богов.
Здания в городе были либо наполовину, либо полностью разрушены, и на месте обломков стояли хижины или просто палатки. Смесь архитектурных стилей, некоторые из которых были знакомы Эльрику, а некоторые казались совсем чужими, была такова, что не было ни одного строения, похожего на другое. Тут были избушки, коттеджи, дворцы, башни и форты, квадратные виллы и деревянные домики с вырезанным повсюду орнаментом. Были тут и строения, просто напоминающие бесформенную скалу, но с входом посередине. Ни одно из них не выглядело красивым на этом пейзаже и под этим мрачным небом. То тут, то там вспыхивали красные огоньки костров, еще больше прибавляя дыма, и когда Эльрик и Ракир дошли до окраины города, они почувствовали самые разнообразные из самых отвратительных запахов.
— Скорее наглость, чем гордость — отличительное качество почти всех жителей Амирона, — сказал Ракир, сморщив свой орлиный нос. — если после всего, что произошло, у них вообще остались какие-либо качества.
Эльрик осторожно пробирался сквозь отбросы. Среди зданий плясали тени.
— Может, тут есть какая-нибудь гостиница, в которой мы можем расспросить о Туннеле Под Болотом и где он находится?
— Гостиниц тут нет. Каждый обитатель старается водить компанию только с самим собой.
— Или городская площадь, где собирается народ.
— Этом городе нет площадей. В нем нет центра. Каждый житель или группа жителей строит свое жилище там, где им нравится или где просто есть место, и они появляются здесь из всех времен, а отсюда идет полная неразбериха, беспорядок и та странность, которую чувствуешь, глядя на многие из этих домов. Отсюда и грязь, и безнадежность, и разложение большинства людей.
— А как они живут?
— Стараются не трогать друг друга. Они торгуют с демонами, время от времени навещающими Амирон.
— Демоны?
— Да. А самые храбрые охотятся на крыс, которые живут в пещерах под городом.
— А что это за демоны?
— Просто существа, в основном мелкие слуги Хаоса, которым требуется то, что может дать им житель Амирона: одна-две души, ребенок (хотя здесь рождаются немногие), и ты сам можешь себе представить, что еще, если обладаешь знанием того, что обычно демоны требуют от волшебников.
— Да, это я могу себе представить. Значит, Хаос распоряжается здесь, как ему заблагорассудится.
— Я не уверен, что все это так просто. Но несомненно, что здесь демонам куда легче путешествовать туда и обратно, чем на нашем измерении.
— А ты видел кого-нибудь из этих демонов?
— Да. Самые обычные животные. Большие. Глупые и могущественные. Многие из них были когда-то людьми, прежде чем заключили договор с Хаосом. Сейчас они и умственно, и физически заключены в оболочку демонов.
Эльрик почувствовал, что ему не совсем по душе слова Ракира.
— Неужели это всегда судьба тех, кто заключает договор с Хаосом? — спросил он.
— Ты должен сам знать, если пришел из Мельнибонэ. Я знаю, что в Пуме редко так бывает. Но мне кажется, чем выше ставка, тем более тонкие изменения происходят в человеке, когда Хаос соглашается заключить с ними договор.
— Где же мы спросим о нашем Туннеле Под Болотом? — вздохнул Эльрик.
— Тут был один старик… — начал говорить Ракир, а затем позади него раздалось какое-то хрюканье, и он замолчал.
Еще одно хрюканье. Лицо с клыками появилось из темного пятна на фоне каменных развалин. Лицо опять хрюкнуло.
— Ты кто? — спросил Эльрик, привычным жестом кладя руку на рукоять шпаги.
— Свинья, — сказало лицо с клыками.
Эльрик не понял, нанесли ли ему оскорбление, или это существо просто ответило на вопрос. Еще два лица с клыками появились из темноты.
— Свинья, — сказало одно лицо.
— Свинья, — сказало другое.
— Змея, — сказал голос позади Эльрика и Ракира.
Эльрик повернулся, в то время как Ракир продолжал смотреть на свиней. Перед ним стоял высокий юноша. Там, где должна была находиться его голова, свернувшись, лежали десятка полтора змей довольно приличных размеров. Голова каждой змеи смотрела на Эльрика. Мелькнули их язычки, в одно и то же мгновение пасти их открылись и вновь произнесли одно слово: