— Принцесса Каймориль, — сказал Дайвим Твар, — я могу только молиться о том, чтобы брат твой проглотил столько своей злости, чтобы она отравила его.
— А я присоединяюсь к тебе в этой молитве, повелитель Драконьих Пещер.
Они вышли из зала вместе.
3
Свет раннего утра тронул высокие башни Имррира и засверкал всеми цветами радуги. Каждая башня была своего оттенка, тысячи мягких тонов играли и переливались. Розовые, желтые, пурпурные, бледно-зеленые, муаровые, коричневые, оранжевые, светло-голубые, белые и пыльно-розовые — все они были прекрасны в солнечном свете. Два всадника выехали из Города Мечты, оставив башни за собой, скача прочь от стен города по зеленому торфу к высокому сосновому лесу, где среди тенистых стволов было еще темно, как ночью. Цокали белки, лисы ползли к себе в норы, пение птиц наполняло воздух, а лесные цветы раскрывали лепестки и наполняли все пространство тонким ароматом. Изредка слышалось жужжание насекомых. Контраст между городом и ленивой природой был настолько велик, что практически являлся зеркальным отражением того, что было на уме по крайней мере одного из всадников, который сейчас спешил и вел лошадь на поводу, ступая по поляне голубых цветов, утопая в них по колено. Другой всадник, девушка, тоже остановила лошадь, но не спешилась. Она просто наклонилась в высоком мельнибонийском седле и улыбнулась мужчине, своему любовнику.
— Эльрик! Неужели ты хочешь остановиться так близко от Имррира?
Он через плечо улыбнулся ей в ответ.
— Ненадолго. Мы поторопились уехать. Мне надо привести в порядок мысли, прежде чем мы поедем дальше.
— Как ты спал?
— Хорошо, Каймориль. Наверное, мне снились сны, но я не помню. Когда я проснулся, у меня была какая-то тяжесть в голове, но ведь вчерашняя встреча с Иирканом была не из приятных.
— Думаешь, он намерен использовать против тебя колдовство?
— Я бы знал, если бы это было так. И он знает мои силы. Сомневаюсь, что он захочет помериться со мной силами.
— У него есть основания предполагать, что ты не захочешь воспользоваться ими. Он ведь много раз испытывал твое терпение и оставался безнаказанным. Может, теперь он захочет проверить, сможешь ли ты сделать что-нибудь, если он применит колдовство?
— Да, опасность, конечно, есть, — нахмурился он. — Но, думаю, еще не сейчас.
— Он не успокоится, пока не уничтожит тебя.
— Или пока он сам не будет уничтожен, Каймориль, — он остановился, сорвал цветок и улыбнулся. — Твой брат слишком категоричен, не правда ли?
Каймориль поняла его намек. Она соскочила с коня и подошла к нему. Ее легкое платье полностью гармонировало с цветами, вдоль которых она сейчас двигалась. Он протянул ей цветок, и она приняла его, дотронувшись до лепестков губами.
— Сила ненависти сильна, любовь моя. Ииркан мой брат, и все же я даю тебе совет: используй против него свою силу.
— Я не могу убить его. У меня нет на это прав.
— Ты можешь услать его в ссылку.
— Разве ссылка для мельнибонийца не то же самое, что смерть?
— Ты сам много раз говорил, что хочешь попутешествовать по землям Молодых Королевств.
— Может быть, — с горечью рассмеялся Эльрик, — потому что я не настоящий мельнибониец. Ииркан прямо так и сказал, и многие согласны с ним.
— Он ненавидит тебя, потому что ты предаешься все время созерцанию. Но ведь твой отец был таким же, а никто никогда не говорил, что он не может быть императором Мельнибонэ.
— Мой отец никогда не пытался практически осуществить результаты своих созерцаний. Он правил так, как должен править император. Должен признать, что Ииркан тоже будет править так. У него есть возможность снова возвеличить Мельнибонэ. Он начнет войну за новые рынки сбыта, чтобы распространить нашу власть на всю землю. И этого хочет большинство нашего народа. Разве у меня есть право отрицать такое желание?
— У тебя есть право делать все, что ты пожелаешь, потому что ты — император. И все, кто тебе предан, думают точно так же.
— Возможно, их преданность не по адресу. Может, Ииркан прав, и я предам эту их преданность, обреку на уничтожение Остров Драконов? — его печальные глаза встретились с ее взглядом. — Может, мне следовало умереть, когда я появился на свет из чрева матери. Тогда Ииркан стал бы императором. Может, судьба обманула нас?
— Судьбу невозможно обмануть. Что произошло, тому и следовало произойти, потому что так хотела судьба — если она существует на самом деле и если действия и поступки людей подчинены ей, а не просто являются ответом на другие действия и поступки.
Эльрик чуть иронически улыбнулся и вздохнул.
— Твоя логика приводит тебя почти к кощунству, Каймориль, если мы останемся верными традициям Мельнибонэ. Может, было бы лучше, чтобы ты вообще забыла обо мне.
— Ты начинаешь быть похожим на моего брата, — засмеялась она. — Ты что, тоже испытываешь силу моей любви к тебе, мой повелитель?
Он вновь подошел к лошади, собираясь вскочить в седло.
— Нет, Каймориль, но я советую тебе испытать эту любовь самой, потому что чувствую, что в этой любви скрывается какая-то трагедия.
Тоже вскочив в седло, она улыбнулась.
— Ты во всем видишь несчастья. Неужели ты не можешь принимать хорошее, когда оно тебе дается? И так это случается довольно редко.
— Да, с этим я согласен.
Они одновременно повернули головы, услышав позади себя стук копыт. Довольно далеко они увидели двух всадников, в растерянности озирающихся вокруг. Это были солдаты охраны, которых любовники оставили за собой, желая побыть наедине.
— Пойдем! — вскричал Эльрик. — Через лес и за тот холм — они никогда не найдут нас там.
Они пришпорили лошадей и сквозь лес галопом вылетели на холм, пронеслись вниз по другому склону, через равнину, где росли кусты нойделя с его красивыми ядовитыми ягодами, сверкающими пурпурно-голубым цветом — цвет ночи, который даже дневной свет не в силах затмить. В Мельнибонэ росло много таких странных ягод и трав, и благодаря некоторым из них Эльрик оставался в живых. Другие использовались для лечебных снадобий, которыми многие века пользовались предки Эльрика. Сейчас мало кто из мельнибонийцев покидал Имррир для сбора трав. Только рабы ходили почти по всему острову в поисках корней и стеблей кустарника, который давал людям великолепные и ужасные сны, потому что именно в снах дворяне Мельнибонэ находили большинство удовольствий. Они всегда были угрюмой, молчаливой, обращенной внутрь себя расой, и именно по этой причине Имррир называли Городом Мечты. Здесь даже рабы жевали ягоды, которые приносили забвение, а следовательно, их легче было контролировать, потому что они зависели от своих сновидений. Только один Эльрик отказывался от такого рода наркотиков, может быть, потому, что он и так принимал множество других трав, чтобы остаться в живых.