Инна всегда считала себя выносливой, любила ходить пешком, но сейчас быстро устала. Сумка, что висела на плече, не была тяжелой: гигиенические принадлежности, смена белья, платье, футболка — больше там ничего не было, не считая подарков Натусе с Димой, кошелька и сотового.
Но сейчас, когда она шла по этой бесконечной дороге, Инне казалось, будто сумка набита кирпичами. Ремешок врезался в плечо, и она то перевешивала сумку с одного плеча на другое, то несла ее на сгибе локтя.
Волосы у нее были темные, голову напекло быстро. Хорошо хоть она догадалась прихватить косынку. Повязав ее, Инна двинулась дальше. На ногах были босоножки на невысоком каблуке. Удобные, но вот следки она не надела и потому вскоре почувствовала, что пятку стало натирать. Этого еще не хватало!
Инна остановилась, пристроив сумку возле ног. Прошла она километра полтора, а конца и края дороге не видать. Инна понятия не имела, когда покажется выезд на трассу, — она ведь все проспала. На трассе, конечно, она сумела бы поймать машину: кто-то да остановится рано или поздно. Но проселок был пуст. Никто не ехал в этот медвежий угол, и из Старых Полян тоже никто не выезжал.
Сколько ей придется идти? Час? Два? Так и до солнечного удара недалеко, и мозоль может лопнуть, тогда вообще ни шагу не сделаешь.
Как ни обидно, но придется поворачивать обратно, сдаваться на милость местных жителей. Должен же среди них найтись хоть один нормальный человек, который согласится подбросить ее до выезда на трассу!
Подложив в обувь носовой платок, чтобы не натирать ногу, Инна перекинула сумку через плечо и побрела обратно. Она устала, в голове не было ни одной мысли, даже злости на себя уже не осталось.
Раз — два, шаг — еще один.
Вот она и очутилась снова в окраинном мире. Вот и знакомый пятачок с палатками показался.
Страшно хотелось пить, но ларьки были по-прежнему закрыты. Нигде ни души. Инна хотела снова пойти в кафе, но увидела колонку.
Нажала несколько раз на рычаг, и на землю брызнула бриллиантовая, искрящаяся на солнце струя.
Умывшись, выпив воды, Инна почувствовала себя восставшей из мертвых и бодрым шагом отправилась в глубь городка. Или, правильнее сказать, поселка? Никаких указателей, которые могли бы прояснить ситуацию, Инна не заметила.
Несколько улиц крест-накрест, кривые переулки — таковы были Старые Поляны. Многоквартирные дома не выше пяти этажей, унылые бараки с удобствами на улице, частные дома за серыми заборами — вот и все архитектурные изыски. Над зданием, в котором, по-видимому, располагалась администрация, висел флаг. Он казался таким же застиранным, старым, неряшливым, как и все вокруг.
Инна никогда бы не подумала, что в Татарстане, довольно-таки богатом и ухоженном, по российским меркам, регионе, до сих пор могли оставаться такие убогие местечки.
Одна из улиц была застроена блочными пятиэтажками. Хрущевки, непременный атрибут каждого советского города, выглядели более опрятно, нежели другие строения в Старых Полянах. Многие балконы застеклены и украшены цветочными горшками, возле домов стояли скамейки, даже детские площадки и клумбы имелись. Забетонированная площадка с мусорными контейнерами выглядела недавно убранной — дворник постарался на славу. Все эти изыски навели на мысль, что район, должно быть, считается здесь элитным.
В песочнице возился ребенок. Маленькая девочка раскачивалась на качелях, старательно сгибая и разгибая ноги и помогая себе всем корпусом. Качели издавали пронзительный тоскливый скрип, словно жалуясь на судьбу.
На небольшом квадратном пятачке стояли три автомобиля. Вот только хозяев, да и вообще взрослых людей поблизости не было, так что попросить об услуге оказалось некого.
Инна оставила блочный райский уголок, свернула два или три раза и теперь шла по главной улице, которая носила имя маршала Жукова. Миновав заколоченное, полуразрушенное, исчерканное неприличными надписями строение, на котором чудом сохранилась вывеска «Клуб «Старые Поляны», Инна увидела ряд кирпичных желтых двухэтажек.
Автомобили возле них отсутствовали, если не считать железного скелета без колес, что приткнулся возле дерева. Многие окна были раскрыты, бесстыдно обнажая подробности чужой жизни. За какими-то из них громко спорили и ругались, за другими истошно вопил ребенок. Обрывки телевизионных передач, музыка, вой пылесоса — жизнь кипела, но погружаться в нее, узнавать о ней что-то желания не было. Инна поспешно прошла мимо.
Возле одного из частных домов стоял видавший виды «жигуль». Инна решительно направилась в ту сторону. Калитка была заперта, заглянуть за забор не получилось: слишком высокий.