— Заглянуть в себя, малолетний наркоман, это значит, сделать то, что ты бы никогда не смог сделать, ни при каких обстоятельствах. Только совершив самый нелепый поступок, ты можешь столкнуться с самим собой. И тогда все станет на свои места.
— Да… Поступок? Но как? Как именно это сделать?
— Просто отбрось все, что мешает. То, что тебя ограничивает! Тогда все произойдет проще, чем ты думаешь и само собой.
— Охренеть же, как просто, Водлард! Где-то ты говоришь конкретно и прямо, а где-то плетешь чёртову паутину! Почему ты не можешь сказать, как по нормальному!? К чему эти хреновы загадки, которых я не понимаю!?
— Как оно было и есть, поймёшь сам, когда вернёшься к исходной точке. Они не позволят сказать мне больше. Ничего нельзя сказать больше! У правды есть тоже свои границы.
— Какие еще к черту границы, старик!? — Воскликнул Сергей, выходя из себя.
Тут мертвая девушка резко вздрогнула. Ее голова слегка повернулась. Закатившиеся глаза направили свой взор на Максимова.
— Убирайся! Тебе здесь не место! — Грубым звериным тембром произнесла она.
У парня был пистолет. Но что-то подсказывало, что теперь он вряд ли поможет. Испытав жгучий приступ страха, Сергей принялся пятиться назад. Даже спустя столько переживаний и передряг, вид оживших покойников вызывал у него приступы паники.
Вскоре он развернулся лицом к уличному просвету, и, ускоряя темп, поспешил убраться подальше от жуткого места, позабыв о том, что все вокруг здесь и так является одним жутким местом…
****
Комната была мрачной, пыльной и полутемной. Она находилась в подвале. Возможно, это как-то влияло на ее внешнее состояние? Хотя… в сегодняшних подвалах выстраивают даже частные операционные. Так что само расположение помещения вряд ли что-то решает. Разве что в нашем извращенном сознании, не более.
Пол в комнате состоял из голого бетона. На полу валялся сломанный стул, несколько железок. Окон не наблюдалось. Старая лампа с желтоватым пластиковым абажуром светила плохо.
Помещение имело солидную площадь. Но ее мастерски воровали станки. Это заводское оборудование располагалось вдоль стен. На одной стене виднелись кровавые подтеки. Внизу по линии плинтуса валялись оторванные, острые зубы. Агрессивная восточная стена… потеряла теперь былую агрессию.
В дальнем углу за грубым столом на уцелевшем стуле сидел Максимов. Тот самый Максимов, который смог отыскать подвал, с которого начался путь к Дому советов.
Хотя, возможно ему помогли сделать это? Возможно, Даркстрал выписал ему повышение, сделав парня новым Доктором? Ведь без доктора нельзя нигде. Даже в темном измерении. Это же не глухая деревня в тайге, в конце концов. А развитый, пусть и вымерший, город.
Подсознательно Сергей понимал свои перспективы. Но все равно забрался в «каморку трудовика» так как забираться больше было попросту некуда.
На протяжении нескольких часов, а может дней или лет… Нет. Лет — это слишком много. Максимум недель. Не более. Видите, плохо, когда в вашем мире не существует времени. А ведь мы его так сильно проклинаем, когда оно есть.
Так вот, на протяжении неизвестного промежутка времени Максимов пытался разгадывать суть земной подсказки. Он составлял различные ребусы, крутил ручки незамысловатого оборудования, пробовал медитировать и даже молиться. Пару раз он хотел вскрыть собственное тело, чтобы заглянуть внутрь себя, что называется, в прямом смысле слова.
Но даже такой радикальный способ не принес ничего основательного, кроме шрама на животе. У безграничной фантазии человека есть свой предел. И дойдя до такого предела, мужчина впал в «режим сон», будто включенный компьютер, который бросили на долгое время без присмотра.
Безнадега, боль, уныние — объединенные в единый цикл. Они захлестнули его подобно тягучим волнам, разлившихся при аварии танкера нефтепродуктов. Затмили все видимые и подсознательные чувства. Не давали нормально соображать.
Все что осталось от недавно пылающего разума — это малая искра, которая, к огромному сожалению, все ещё теплилась, не желая пропасть так просто.
Депрессия, ступор, клиническая апатия. Называйте это состояние как угодно. Но проще сказать, что это конец. Конец попыткам, конец мыслям, конец надеждам. А в конце, как известно, не случается ничего. Только бесцельное сидение в тишине, только потухший взгляд, только полная отрешённость.
Расслабив все мышцы потрёпанного за последнее время тела, Сергей чувствовал, как медленно, но верно оно покрывается пылью.
Крупная, потусторонняя пыль, как тогда в его старой квартире. Она заволакивает куртку. Покрывает спортивные штаны. Пытается забраться в волосы, медленно слетая на лицо.