Томас отворил калитку, дорожка из гравия зашуршала под ногами.
Фасад опрятный: голубые шторки на окнах, цветники под подоконниками второго этажа.
Ещё прежде чем купец приблизился, распахнулась дверь. На крыльцо вышел мужчина лет под шестьдесят и сладко зевнул. Лицо сплошь посекли морщинки, в серых глазах за мудростью выступает затор, вислые седые усы, волосы всклокочены. Рукава белой рубахи, как и жилетка, расстёгнуты. Серые замшевые штанишки.
— Привет, Саймон! — поприветствовал Томас. И — иронично: — И где же твоя любимая кираса?
Саймон, щурясь, уставился на гостя.
— Хо-хо! Господин Томас прибыл. Рад вас видеть. — Малость неуклюже заковылял к купцу. — А кирасу я нынче не ношу. Неудобно в ней хозяину прислуживать. — Пожал купцу руку, искренне сознался: — Стар уж я стал. Вот в былые-то годы горы мог свернуть. Воевал недурно, а теперь никуда не гожусь. Подвиги вам вершить надо.
— Кончай балагурить, — хихикнул Томас. — А то, чую, сейчас опять начнёшь байки рассказывать о приключениях.
— Так вы чего, как и сеньор Альмендо не верите?
— Верю-верю, — морщась, протараторил купец. — Только не нужно больше историй.
— Вот хоть один человек верит. А все зудят: брехня, брехня... Кстати, я и по вашей специальности промышлял.
— По моей?
— Ага. Купчиной был.
Томас усмехнулся.
— Чего? — набычился Саймон. — Не верите? Я тканями торговал, доходы имел нешуточные.
— Гномы б тебя быстро усмирили.
— Тогда ещё коротышки в норах своих сидели.
— Хватит заливать, Саймон. Гномы уж почти тысячу лет сидят на Полуденном Тракте.
— Неужели? — Саймон почесал затылок.
— Ладно, — уронил купец, по-приятельски кладя руку собеседнику на плечо. — Пойдём в дом. Есть жуть как хочется. Кстати, Альмендо...
— В подвалах роется...
— Чего же он так? Неужто гостей не ждал?
— Ждал да ещё вчера. Нынче взвинченный, как на иголках. Кажись, всю ночь не спал. А я уж устал его успокаивать..
Томас чернее грозовой тучи, озорство вмиг испарилось из голоса:
— Ещё никого не было?
— Скоро они все прибудут. Вы не волнуйтесь. Может, кареты в дорогах задерживаются. А брату хозяина вообще далече добираться, Хаар Дан аж на краю света.
Утешения не помогли, купец лихорадочно покусывал губы.
— Не берите дурного в голову, — не сдавался Саймон. — Все болезни от нервов. — Он галантно отворил дверь, пропуская собеседника.
В прихожей лежал круглый вязанный рыжий половичок. Купец использовал его по назначению.
— Вы проходите в зал, а я покличу хозяина, — разъяснил Саймон и свернул направо.
Последний раз Томас был тут больше года назад. Новшеств мало. Шесть ярдов обвешанного розовым штофом коридора явили картину в золочёной раме. На полотне умело запечатлелся закованный в доспехи рыцарь; зарница играла на крылышках шлема, копьё воздето в синеву неба.
Просторный зал хорошо освещался бьющим в окна солнцем. У стен высились шкафы, за стеклянными дверками пестрели корешки книг. В центре стоял большой круглый стол, рядышком пять обшитых зелёно-жёлтым кретоном стульев. Угол облюбовал бордовый диванчик на высоких резных ножках. Бежевая глянцевитая подушка с золотистыми кисточками так и манила вздремнуть.
Стуча каблуками по натёртому воском паркету, купец прошагал к столу. Едва присел, как пожаловала стройная прислужница со смазливой мордашкой.
— Анна? — осведомился Томас, разглядывая облачённую в коричневое платье и белый фартук девушку.
— Она самая, сеньор, — поклонилась служанка и поставила на стол поднос с яствами. — Саймон сказал, что вы прибыли, вот я и подала завтрак.
— Руки надо помыть, — вспомнил о гигиене купец.
И тут как по заказу в зал прошмыгнула невысокая смуглая девчушка лет пятнадцати. В руках — поднос с водой и мылом, через плечо — махровый рушник.
— Господин Альмендо взял новую прислужницу, — сообщила гостю Анна. — Фатима родом из-под Жлииса.
— Я в ней сразу узнал саакасумку. Там девиц с детства к порядку приучают. Никакой тебе строптивости во взгляде.
Покорно опустившая голову Фатима склонилась пред Томасом на колени. Мужчина спешно омыл руки, вытер полотенцем.
— Хорошая служанка.
— Конечно, хорошая, — донеслось от дверей. — Кабы не городские власти, мне б вовек этакой не видать.
— Привет, Альмендо! — Томас подхватился.
— Привет, — без радости бросил смуглый архивариус.
Приятели крепко обнялись.
На вид Альмендо слегка за пятьдесят. Короткие, но всё же растрёпанные медные волосы. На узком лице нить — губы. Ростом с Томаса. Серый, похожий на рясу поношенный плащ не скрывает худобы владельца.