Город мертвых
Туман. Он был повсюду: стягивался в плотный занавес, который нельзя рассеять. Пальцы окунались в газообразное молоко с запахом древесного мха. Тяжелое дыхание и отдаленные голоса сменились протяжным гулом. У Эли сложилось впечатление, что она находится на заводе, в машинном отделении. Вот только тепла там не было. Дрожь. Эли открыла глаза.
Свое путешествие девушка начала на дороге. Высокие каблуки с набойками отбивали ровную дробь по асфальту. Это было единственное осязаемое темное пятно, окруженное непроглядным белым полотном. Она шла, не спуская взгляда с горизонта. Он был впереди - девушка в этом не сомневалась. Ей хотелось протянуть руку сквозь облако, и узнать, что находится за ним, но все, что она могла, идти без остановки, потому что ноги сами ее вели. Туман расступался перед ней, и подобно молнии на куртке, послушной движению невидимой руки, застегивался - назад дороги не было.
Она шла дольше положенного. Пухлые губы цвета спелой вишни приоткрылись на вдохе. Легкие покалывало, горло обожгло. Стесненная черным платьем грудь дрогнула и вновь опустилась на выдохе. Под лопаткой почувствовалось сердцебиение. Резко кольнуло в правом боку. Кончики пальцев онемели, и девушка поспешила сжать кулаки. Осознание себя в пространстве безвременья с каждым шагом отчетливее пронизывало пылающий разум. Она ухватила в воздухе блуждающий вокруг шелест. Мгновение и обнаженные плечи накрыла атласная мантия. Она была черней самой ночи, с красной подкладкой, и тянулась длинным шлейфом, уходящим в туман. Каштановые волосы заплетены в круговую косу и покрыты капюшоном. Несколько прядей выбились из прически и завитые локоны, как пружинки, играли при ходьбе.
Эли не видела дальше собственного носа. С каждым шагом ей становилось труднее дышать, будто она несла что-то тяжелое. Коснувшись длинными холодными пальцами груди, задела круглый предмет - амулет. В самом его центре, обрамленном тонкими заостренными щупальцами, красовался ограненный рубин. Он был теплый.
Гул усиливался. Его сопровождал лязг тяжелых цепей. Эли почувствовала себя дурно: перед глазами темнело, а в голову ударил электрический разряд. Стоило девушке подумать о передышке, как ноги вросли в землю. Девушку потянуло вперед и, не удержав равновесия, она упала на колени. Ее бил озноб; на лбу выступил холодный пот. Эли шевелила губами, зачитывая молитву.
Ком в горле исчез, пульсация в висках прекратилась, и девушка облегченно выдохнула. Зрение вернулось к ней. Эли поднялась на ноги и осмотрела раны на коленях. Их саднило.
С каждым новым шагом сердцебиение и стук каблуков слились в один рванный ритм. Теперь она ощущала удары под пяткой. В воздухе витал привкус гнили и сырости, оседающий крупными хлопьями на языке. Хотелось сплюнуть. Из туманной дымки над головой, из того, что называют небом, посыпались серые снежинки. Пепел. Девушка ускорила шаг.
Черные лакированные туфли наступили на что-то твердое. Она снова остановилась.
Опустившись на корточки, Эли подняла ключ. Местами он был ржавым, а ручка прогнила настолько, что рассыпалась в руках. Подувший ветер, направление которого не получилось определить, сдул почерневшую пыль. Когда Эли выпрямилась, увидела в шаге от себя железные ворота. Вертикальные прутья уходили вверх и заканчивались арочным сводом. Не прикасаясь к шершавому, покрытому коррозией металлу, девушка вставила ключ в замочную скважину. Повернула.
Глухой щелчок походил на выстрел. Решетка заскрипела, отворяясь перед Эли. Протяжный звук резал по ушам. Девушка поежилась, но жмуриться не стала. По коже забегали мурашки - еще одно новое чувство. Пройдя через ворота, она остановилась. Вновь раздался скрип. Эли сжала ткань плаща, подтянула его, но конца не увидела, а покрытые рыжей коркой прутья поглотил туман.
Гул вернулся, как и звон цепей. Голоса становились громче, но слова все еще не были понятны. Девушка глубоко вздохнула, осматриваясь по сторонам. Все тот же туман окружал ее. Медленно перемещаясь по кругу, он не позволял заглянуть за занавес. Эли продолжила свой путь.
Дорога оставалась неизменной, но едкий запах гнили заставлял карие глаза слезиться. Разлагающаяся плоть стояла перед глазами. В тумане появилась черная тень. Фигура растаяла, как сигаретный дым, забирая с собой часть белой дымки. По обеим сторонам дороги показались невысокие бордюры, а за ними поросль травы с надгробиями. Часть из них покосилась, другая – полуразрушенная. На всех вырисовывались причудливые символы, которые загорались после того, как девушка оставляла их позади. На одном из каменных надгробий, самом простом и новом среди остальных, не было надписи и только красная, благоухающая роза лежала на холмике могилы. Ее сладкий аромат казался чужеродным среди гнили и разложения. Эли подобрала ее, но стоило поднести цветок к носу, как он завял и рассыпался.