Ада вышла из офиса и тут же наморщила нос от нахлынувшего запаха гнили, который без особого толка гоняли по комнате лениво вращающиеся вентиляторы на потолке. В помещении, забитом столами, было семь или восемь тел — все полицейские, — и, по крайней мере, трое из них, в которых она стреляла, выглядели прилично разложившимися…
"…а разве я не оставила пятерых бродить здесь, как только проникла сюда?"
Ада остановилась, едва выйдя за пределы большой открытой комнаты, и заглянула обратно внутрь, уже стоя в узком коридорчике, ведущем к задней лестнице.
"Их ведь оставалось пятеро?"
Она точно знала, что прикончила пару из них за свой первый визит; остальные двигались слишком медленно, и Ада не посчитала нужным возиться с ними, так что их должно было остаться пять. И все же она обнаружила только троих, когда вернулась после своего импровизированного отдыха.
"Их было пять. Я, может быть, не в лучшей форме, но считать еще не разучилась".
Ада не сомневалась в своей способности замечать такие мелкие детали, и тот факт, что она не обратила на это внимания сразу, лишь подтверждал, как несказанно она устала за эти два дня; прежде Вонг не упустила бы такое из виду. Сейчас ей не удалось бы установить, были ли все из этих мертвецов застрелены кем-то еще или исчезли сами собой, не касаясь тел, представлявших собой сплошное месиво, однако самым разумным было бы считать, что некоторые из них до сих пор шатаются поблизости.
"Так или иначе, это ненадолго…"
Удалось ли зомби вырваться за пределы города или нет, «Амбрелла» должна будет вскоре предпринять хоть какие-то меры, если, конечно, уже не сделала этого. То, что случилось в Раккуне, было воплощением наихудшего кошмара любого акционера, и корпорация, разумеется, не собиралась оставлять без внимания эту проблему; они наверняка уже разработали меры по ликвидации последствий, как и собственную версию всего произошедшего, которую можно будет безбоязненно скормить прессе. И нет никакого сомнения в том, что «Амбрелла» попытается спасти образец вируса Биркина перед тем, как начнет устранять последствия, а значит Аде надо быть очень осторожной. Биркин, по всей видимости, тщательно скрывал все, что касалось его работы, и Трент предполагал, что «Амбрелла» рано или поздно пошлет поисковую группу… а учитывая нынешнее состояние Раккуна, можно было с определенной долей уверенности сказать, что "рано" — наиболее вероятный вариант.
"Надеюсь, команда будет состоять из людей. С ними я смогу справиться. А вот Тиран… такие трудности мне ни к чему".
Ада отвернулась от комнаты и направилась к закрытой двери, ведущей к лестнице в подвал. Кодовое название "Тиран" носила некая серия разработок «Амбреллы» в области органического оружия, серия, воплотившая в себе самые разрушительные стороны Т-вируса. По словам Трента, ученые из подразделения "Уайт Амбрелла" — те, что работали в секретных лабораториях — только начали ставить эксперименты над этой человекоподобной ищейкой, жестокой и обладающей нечеловеческими способностями, предназначенной для того, чтобы выслеживать любой запах или вещество, на которые она запрограммирована. Тиран, практически неуязвимое сочетание инфицированной плоти и хирургически внедренных имплантов — как раз подходящая тварь, чтобы послать на поиски, скажем, образца G-вируса…
Как только Ада добудет Тренту этот образец и получит обещанные деньги, то станет историей, лежащей где-нибудь на пляже и потягивающей «Маргариту». И неважно, что она чувствует или не чувствует по поводу того, сколько невинных погибло в Раккуне, или зачем Тренту нужен G-вирус — придется всего-навсего добавить еще один пункт в списке того, чего не требует эта работа.
Отгородившись от бесполезных мук совести, Ада начала спускаться по ступенькам, чтобы найти, наконец, проклятого репортера.
* * *
Леон стоял посреди разграбленного оружейного хранилища в подвале, закрепляя ремни на кобуре и раздумывая о том, где же может быть Клэр. Из всего, увиденного им до нынешнего момента, можно было заключить, что участок не так уж и плох по сравнению с тем, что творилось снаружи. Холод, тусклый свет в помещениях и зловонные тела в коридорах — все это в полной мере присутствовало и здесь, но, по крайней мере, в участке было гораздо безопаснее, чем на улицах. Не то что бы за это стоило быть благодарным, но выбирать не приходилось.
По пути сюда ему пришлось застрелить двух своих инфицированных коллег и женщину в изорванной униформе офицера дорожной полиции; те двое бродили наверху, а женщина — неподалеку от морга, в нескольких метрах от небольшой комнатушки, где размещалась оружейная РПД. Только трое зомби встретились ему с тех пор, как он попал в участок, не считая тех, что он сумел обойти в отделе расследований, однако за время своего короткого путешествия Леон видел не меньше дюжины трупов, и на половине из них красовались пулевые отверстия в районе глаз или в височной области. Учитывая количество "полностью мертвых" существ и то, сколько оружия пропало из шкафчиков, Кеннеди надеялся, что Бранаг был прав относительно оставшихся в живых.
"Марвин Бранаг… вероятно, он уже мертв. Значит ли это, что он превратился в зомби? Если «Амбрелла» действительно стоит за всем этим, то, скорее всего, мы имеем дело с каким-то вирусом или болезнью, ведь они фармацевтическая компания… И как эту штуку можно подцепить? Передается ли она при контакте, или есть возможность заразиться, просто вдохнув воздух…."
Леон постарался отогнать эти мысли; как бы холодно и сыро ни было в подвале, одна только мысль о том, что он мог заразиться этой странной болезнью, бросила его в холодный пот. Что если абсолютно все в Раккуне до сих пор заражено, и он подхватил инфекцию, как только въехал в город? Из-за внезапно нахлынувшей на него тревоги, ему вдруг показалось, будто нагроможденные полки в хранилище, начали сами по себе двигаться. Но прежде чем настоящая паника успела полностью поглотить молодого полицейского, внутренний голос вернул его в реальность, отогнав страх.
"Если ты заразился, то ты уже заразился. Ты сможешь застрелиться, если дела пойдут совсем плохо. Если ты не заразился, ты, возможно, сумеешь выбраться отсюда живым и рассказать потом внукам обо всем произошедшем. В любом случае, сейчас, ты уже ничего не сможешь с этим поделать, кроме одной вещи — попытаться быть полицейским".